Даша Птичкина и ее друзья

А еще он думал подарить добрым островитянам гидроэлектростанцию. Хотя бы совсем маленькой мощности. Пашка и не представлял раньше, что это так здорово — дарить. Ему удалось зажечь своей идеей Дашу и Мишу с Геной. Вместе они кумекали теперь, составляя чертежи. Ух, как жалели дети, что им не хватало знаний! Хорошо, что кофта, поняв, в чем дело, стала им помогать. Она была сильна во многих науках, о которых ребята пока еще понятия не имели.

— Кофта, — спросила однажды Даша. — Откуда ты так много знаешь?

— Я давно живу среди людей, — ответила ей кофта. — У меня сменилось множества хозяев. Разве ты не знаешь, что вещи впитывают все ваши знания и ваши мысли?

— Все вещи? — удивилась Даша.

— Конечно. И чем дольше вещь живет с тобой, тем больше начинает она тебя понимать. А я живу с людьми так долго, что уже сама забыла, сколько мне лет…

— Поэтому ты стала говорить? — догадалась Даша.

— Естественно, — сказала кофта. — Вещи обычно столько не живут, как я. Моих ровесников можно найти только в музеях, — тут она горько вздохнула. — Или на свалках. Да и то, они попали туда не вчера-позавчера, а много, много лет назад. И я ведь, было время, оказалась на свалке. А потом опять понадобилась кому-то. Меня нашли, хорошо выстирали, и я вернулась к своей службе. Это было во время большой войны, задолго до твоего рождения. Представляешь, сколько я за свой век слыхала разных слов? Какие чувства бушевали в сердцах людей, носивших меня, какие радости и беды мешали им дышать спокойно и размеренно… Мне кажется, я знаю о людях столько, сколько они сами о себе не знают. Скажи, ведь странно было бы, если бы я, в конце концов, не начала говорить?

— Наверно, — согласилась Даша. — А улитка тоже стала говорить, потому что долго прожила с людьми?

— Улитка еще не говорит, — сказала кофта. — Она научится говорить только через много лет. Но уже сейчас она все понимает. Крошка Руру была права, улитка в самом деле смотрит, как человек. А когда вы попадете на остров пятьсот лет спустя, вы сможете уже с ней поболтать…

— А помнишь, кофта, — спросила Даша, — когда ты через пятьсот лет лежала на дне моря? Мы с тобой как раз тогда и познакомились! Послушай, как ты могла тогда летать? Ты что, была как привидение?

— Я ничего не понимаю в привидениях, — отвечала ей кофта. — Я не имела дела с приведениями. Да и не больно бы хотелось. Но, очевидно, все, что я узнала о вас, о людях, не могло так просто утонуть. Оно поднялось с морского дна…

— А тебе было тяжело катать меня?

— Совсем не тяжело! Я и сама удивилась…

Кофта помолчала и добавила:

— Бывает, что у нас получается то, что на самом деле получиться никогда не может. А почему — стоит ли об этом размышлять?

Между тем, на острове появился первый на планете велосипед. Это случилось за много лет до того, как он был где-то изобретен. Ребята подружились с местным кузнецом, нарисовали ему детали, которые требовались для двухколесной машины… Потом, испробовав на пыльных дорожках между хижин, машину тут же отдали местным ребятишкам — пусть учатся кататься.

Нашим друзьям было не до велопрогулок. Все вместе они торчали теперь в кузнице.

Здесь их и застала весть о том, что каракатица оправилась от шока, вызванного Мишкиным пением, и снова требует себе на завтрак молодых людей. Иначе, мол, она потопит весь остров. Чиновники Брюк-Швыка пятого уже составляют списки простолюдинов и устанавливают очередность…

— Это же я выдумала каракатицу, — вздохнула Даша. — Им на беду. Что делать?

— Обожди до завтра, — ответила кофта. — Как в сказках говорится, утро вечера мудренее…

Глава 24. Сплошные диковинки

Наутро пришла весть о прибытии на остров чужих кораблей.

Бедняков снова созывали на королевскую площадь. Все бросились туда, кроме крошки Руру — ей неразумно было появляться в городе. Когда наши друзья примчались к королевскому дворцу, по площади уже вышагивали вооруженные до зубов краснолицые пришельцы. Народ испуганно расступался перед ними.

В стороне возле забора толпилось под охранной гвардии Брюк-Швыка с полсотни островитян. Настроение у них было хуже некуда. Еще бы! Они предназначались в подарок представителям другого государства и скоро должны были стать послушными рабами незнакомой королевы. Никогда больше не увидеть им своих родных, никогда не вернуться на солнечный остров Смолтаун — или как он раньше назывался? Храбрый король Брюк-Швык решил пожертвовать частью своих подданных в обмен на обещание, что пришельцы уберутся с его земли восвояси. Но те не торопились покидать остров.

— Этих рабов нам будет недостаточно! — объявил, наконец, главарь пришельцев. — Чего захотели — откупиться кучкой простолюдинов! Да у нашей славной королевы рабов и без того — бессчетное число! Нет, этим добром ее не удивишь! Нам подавайте все богатства острова!

— Как — все? — пискнул с балкона Брюк-Швык.

Пришелец смерил его недоуменным взглядом.