Дарующие Смерть, Коварство и Любовь

— Это чертовски большое оскорбление, — заявил он устрашающе спокойным тоном. — Нам следует отплатить им за беспардонность.

В Имолу отправили гонца с этой новостью. Мы продолжали двигаться ускоренным маршем к Фоссомброне. Это славный городок. Мы заезжали туда летом с Салаи и Томмазо. Я осматривал городские стены и крепостные укрепления.

При нашем приближении в воздухе засвистели стрелы, но их полет завершался, так и не достигнув цели. Дон Микелотто приказал артиллеристам занять позицию у подножия холма. Я подумал о жизнях, которые погубят эти стрелы и пушечные ядра.

Целую ночь мне снилось лицо того юноши, чью шею…

— Возможно, есть более легкий путь для входа в этот замок, — сказал я генералу.

После вчерашнего эпизода с мостом его отношение ко мне изменилось — с уважительного на благоговейное. Я пытался объяснить ему, что это всего лишь результат знания математики, но он, видимо, считал меня теперь кем-то вроде мага.

— Вам известен легкий путь, маэстро?

— Полагаю, да. Я недавно инспектировал эту крепость и заметил один изъян в ее планировке. Я дал рекомендации по улучшению защиты, но все выглядит так, будто они еще ничего не сделали.

Он спросил меня, о каком изъяне идет речь, и я сообщил, что из самой крепости прорыт тайный спасительный туннель, и выходит он на поверхность под мостом через реку Метауро ниже по течению.

— Его, безусловно, охраняют, но… — дон Микелотто воодушевленно кивнул.

Он оставил основную часть армии под началом Рамиро да Лорки и собрал отряд пехотинцев — вероятно, человек тридцать или сорок — для тайного похода.

Я показал им нужный мост издалека, и отряд побежал к нему. Генерал шел рядом со мной, благодаря меня за дар моих великих знаний. Уважение дона Микелотто немного смахивало на любовь огромной и ужасной собаки — лестную, но одновременно внушающую беспокойство. Когда мы с ним подошли к подземному ходу, двое охранников уже лежали бездыханные. Их тела оттащили в сторону от входа. Одному из них перерезали горло, и кровь еще хлестала из раны. Я отвел глаза.

Его лицо застыло, крик замер в горле… глаза незрячи, и шею, его шею…

Один из солдат зажег факел, а другой открыл дверь, сняв ключи с пояса мертвого стражника. Мы спустились в тоннель.

Имола НИККОЛО

Стоя перед умывальником в снятой мной комнате, я вымыл шею и за ушами. Потом побрился и причесался. Душистой воды я не захватил, поэтому, купив на рынке лимон, выдавил несколько капель на кожу: сок оказался чертовски жгучим. Взглянув на свое искаженное и тусклое отражение в ржавом оловянном чайнике, я заметил, что мои щеки приобрели оттенок только что отшлепанной задницы. Мне уже стукнуло тридцать три года, но выглядел я скорее на двадцать два. Бьяджо однажды сказал, что я выгляжу таким юным, что напоминаю младенца, и, видя сейчас эти розовые щеки, я понял, что он имел в виду.

Да ладно. Ум-то всегда при мне.

Накинув верный старый плащ, я расправил воротник, приладил гульфик, откашлялся, сплюнул и вышел из комнаты. Направляясь по улице к замку, я заметил, что уже начало темнеть.

ДОРОТЕЯ

Я потерла пемзой зубы и надушила ароматным маслом грудь. Одна служанка очистила мне лицо омолаживающим эликсиром, потом нанесла пудру и румяна, а другая тем временем расчесывала и укладывала мои волосы. Третья подпиливала и красила мне ногти. Еще две служанки принесли малиновое платье. Они помогли мне облачиться в него, потом отступили и закрыли рты ладошками.

— Ах, моя госпожа, — воскликнула одна из них. — Вы выглядите… восхитительно!

Улыбнувшись в ответ, я внимательно осмотрела себя в зеркале. Бедный посол и не догадывается, какой удар его ждет.

Вручив каждой по дукату, я отпустила девушек. Они поблагодарили меня и, хихикая, удалились.

Теперь оставалось припомнить все, что Чезаре рассказал мне об этом посланнике. Его зовут Никколо Макиавелли. Я узнала его возраст, рост, внешние данные, происхождение, семейное и служебное положение. И — главное — мне надо понять его натуру.

— Не стоит его недооценивать, — предупредил меня герцог вчера вечером. — У него острый ум. И не пытайтесь сами завлечь его… пусть он сделает первые шаги. Иначе у него возникнут подозрения…

Я вновь взглянула в зеркало и задумалась о моей новой личности. Разумеется, я уже не Доротея Караччиоло; та дама давно исчезла. Мое новое имя — Стефания Тоццони, и я незаконнорожденная дочь одной из родовитых фамилий этого города. Все это подсказал мне Чезаре; остальное я должна придумать сама.