Дартмур

Женщина смотрела на гостей безучастно. Ей неважно кто они и зачем пришли. И, в целом, это упрощало задачу. Было бы гораздо сложнее, отбивайся она с криками и воплями.

Ему больно смотреть на мать, это читалось во взгляде. Перевел взгляд на нее, а выражение не изменилось. Все та же неясная боль.

Феликса выдохнула. Ощущение, будто ее несколько раз ударили ножом под ребра.

"Прости, Шам. Это необходимо сделать".

Она видела, как сильно напряжена его челюсть, что сам он как живая струна. Ей тоже больно его видеть таким. Видеть и понимать, насколько ему нелегко. Правда, едва ли она могла осознать это в полной мере.

Невозможно, не побывав в его шкуре.

Он воспроизвел заученную до мельчайших деталей формулу, вплетая единственный, недостающий прежде, элемент. Точку активатора.

Могильный холод внутри от вида маленького кристалла мутного серого оттенка.

Он может потерять все. В один миг.

Мать, которую он уже потерял один раз много лет назад. И Фоукс, которая давно — неотъемлемая часть его жизни. На протяжении всех лет в гребаной школе. Только теперь гораздо ближе. Намного важнее.

Кристаллическая сетка оплела тело матери. Внимательно всмотрелся в каждую точку, проверяя каждый элемент. Дотошно рассматривая каждую грань.

Он готов пережить еще десять кристаллов вечной боли подряд, без перерывов, если бы это как-то помогло. Избавило от риска.

Фоукс стискивала пальцы, ожидая его подтверждения.

"Глупая или смелая? Боится. И больше не пытается этого скрыть. Я всегда вижу тебя насквозь, Фоукс".

Ни одно движение не вызывало такого протеста. Не давалось настолько тяжело, будто пытался сдвинуть скалу с места.

Обычный кивок. Элементарно. И, сука, легче сдохнуть.

Она активировала кристалл.

Липкий ужас никогда прежде не касался его. И мимо не проходил. Всегда обходил стороной.

Не в этот раз.

Сжал кулаки, не зная, чего ожидать.

Частое дыхание Фоукс не успокаивало. Она смотрела на мать, будто что-то могла увидеть.

Даже он не видел. Ничего, кроме сетки, заполнившей тело. В ней нет изменений. Она активирована и набирала силу. И стягивала ее из активатора.

Зубы уже должны скрошиться в порошок, так часто и сильно он их стискивал за последние несколько часов.

Кристалл светился все ярче. Работал на полную.

Гнетущую тишину разбавляло только частое дыхание. Его и ее. Оба неотрывно смотрели на женщину, безразлично наблюдающую за ними.

Какая должна быть реакция после удачного завершения? А при неудачном? Важные вопросы без ответов, которые усиливают эмоциональное напряжение.

Фоукс пошатнулась в сторону кровати, опустив голову и прикрыв глаза. С губ срывалось рваное, слабое дыхание.

Эта картина навечно отпечаталась, выжглась в его сознании. Как она упала на кровать, рука расчертила живот, безвольно расслабленная. Застывшее лицо с умиротворенным спокойствием, нескованное напряжением.

Он сжал челюсть. Давил до боли в зубах, сдерживая желание закричать.

Закрыл глаза, сглатывая дерьмовую сухость во рту. Чувствуя только, как когти безжалостно рвут грудную клетку. Раздирают в клочья.

Нехотя поднял веки. Сразу появилось желание вырвать себе глаза, но уже поздно. Он видел, пожалуй, самый жуткий кошмар, который он никогда не мог представить. Никогда.

Два единственных человека — не считая Майлза и Ди — имеющие настоящую ценность в его жизни, лежали рядом.

— Охуительно, блять.

Злость, перемешанная с усталостью, звучала отстраненно.

Закрыться от испепеляющих ощущений, иначе сойдет с ума прямо в эту секунду.

Это не та сказка. Он сам повторял эти слова много раз, и почему-то повелся на удачу.

Он. Человек, который только и делал, что перетекал из состояния "херово" в "очень херово" и обратно. До бесконечности.

Кулак врезался в стену, а лучше бы в голову.

Кожа рассеклась с одного удара о неровную поверхность камня.

Похер. Эта боль не в состоянии прорваться сквозь ту, что уже внутри него.

Эпизод 79. Его предел

Темнота отступила так же резко, как появилась, оставляя давление на внутренние стенки черепа. Пульсирующая ломота в висках не позволяла сосредоточиться. Понять, что произошло.

Они были у его матери. Она активировала кристалл. Дальше — пустота.

Веки поддались не с первого раза. Тяжелые шторки для глаз.

Глухой стон в звенящей тишине показался оглушительным.

Приложила ладонь ко лбу.

Сейчас бы воды. Побольше.

Повернула голову, фокусируя расплывающуюся картинку на прекрасном лице женщины. Безмятежном. Спокойном. Так оно не кажется безжизненной маской. Расслабленное оно более живое.

Шумный выдох привлек внимание.

Шам, запрокинув голову, замер посреди комнаты. Тонкие дорожки крови на пальцах, рассеченные костяшки. Он, похоже, не дышал.

Села, помогая себе руками. Создавая дополнительные точки опоры.

— Я в порядке, — осипший голос вселял сомнения.

Да и она не уверена до конца в правдивости своих слов.

Это все неважно. Она жива, а остальное поправимо.

— Шам?

Он не шевелился, застыв в одной позе.

Решил, что она умерла?