Дарители

– Я никогда не промахиваюсь, – отрезал Генри, поднимаясь на ноги. Все-таки Хью обладал поразительной способностью выводить его из себя. – Я хотел напугать. Сам испугался. Думал, ты пришел меня прикончить. Отец говорил, вы все увешаны оружием – мало ли, дети или нет. Давай сваливай свое уродское поведение на то, что я сто лет назад в дерево рядом с тобой попал!

Генри шел к нему, а Хью отступал, его глаза сияли все сильнее, но не как сияют глаза счастливых людей, – сквозь них светилось то, что наполняло его теперь, оно разгоралось ярче, и Генри с усилием остановился.

– Ладно, остынь, – проговорил он как можно спокойнее, сам не зная, к кому именно обращается. – Я весь день потом боялся, что ваши за мной без всякого дня охоты придут. Чего не пришли, кстати?

– Я не сказал отцу. Разревелся от страха и побежал домой. – Хью угрюмо выпятил челюсть, но глаза, к счастью, снова приобрели нормальный вид. – Никогда еще так быстро не бегал. Отец отлупил бы меня за то, что я полез сюда, вот я ему и сказал, что заснул в сарае. Он треснул меня, конечно, но рад был, что я вернулся: Сван заливался слезами, как сумасшедший, пока меня не было. Но знаешь, я это запомнил. Взгляд твой, и как ты зубы оскалил, когда промахнулся. Я в позапрошлом году начал ходить на охоту и все мечтал одолеть зверя, который чуть меня не убил, тогда отец увидел бы, что я… Но ты никогда никому не даешь себя обыграть, да? Всегда найдешь способ победить. Как же я это ненавижу. – Хью пнул землю носком сапога. – Это было так важно, а ты даже не помнишь.

Генри сжал переносицу. Он точно знал: все зависит от того, как он ответит, но в голову лезла только ужасная глупость. И он решил довериться этой глупости – все лучше, чем стоять и молчать.

– Можешь снег вернуть обратно? – спросил он. – Я зиму люблю.

Хью нахмурился, но щелкнул пальцами, и все вокруг снова покрылось сугробами. Костер по-прежнему горел, отсветы пламени подергивались на снегу, но в этот странный бесцветный вечер даже они уже не казались красными. Генри нагнулся и зачерпнул снега. Раньше ему казалось, что прошлое исправить нельзя, но теперь он уже не был в этом уверен.

Генри медленно сжал снег, прихлопнул его обеими руками, – он видел, что дети в Хейверхилле делали вот так на ярмарке Зимнего дня. Хью следил за каждым его движением настороженно, как животное, но не двигался с места. Генри подбросил снежный шар на руке.

– Защищайся, – сказал он.

И швырнул шар в Хью. Тот увернулся, в глазах полыхнула злоба, но Генри покачал головой и шагнул ближе к нему, нагибаясь за новой порцией снега. Небо над ними было черным и мертвым, ни звезд, ни луны.

– У нас тут вообще-то последний вечер перед концом света, – сказал Генри, глядя, как начинают подергиваться руки и ноги Хью. – Сила откликается на опасность, защищает владельца – поверь, я знаю. Дашь ей убить единственного, с кем можно поиграть?

Он бросил еще один снежок, но тот не долетел – Хью с рычанием выбросил вперед руку, и Генри отшвырнуло назад. Снег смягчил падение, и Генри начал лепить новый снежок, не вставая с земли.

– Ты хотел подраться, так давай, – невозмутимо сказал он. – Давай, Хьюго.

– Ты издеваешься? – спросил Хью.

От удивления он даже не отбросил третий снежок, и тот попал ему прямо в рот. Генри встал и развел руками, показывая, что не защищается. Хью нагнулся, обеими руками злобно слепил снежок и запустил ему в лицо. Снежная крупа пушисто рассыпалась от удара, и Генри стряхнул ее, трогая языком нижнюю губу. Прекрасный, знакомый вкус снега. Он спрятался за дерево и оттуда ударил снежным шаром в Хью, тот ударил в ответ, скалясь, как хорек, – и вот теперь Генри понял, зачем дети это делают.

Это было весело, но не страшно, – восторг безопасной драки, когда костей никому не сломают: снег мягкий, бить не больно. Уши на шапке Хью развязались и смешно хлопали его по щекам, когда он размахивался, сам Хью покраснел от злости и швырялся снегом так, будто от этого его жизнь зависела. Вид у него был такой человеческий, что Генри чуть не засмеялся.

– Все, не могу больше. – Генри, задыхаясь, упал спиной в снег. Хью теперь, похоже, вообще никогда не уставал. – Сдаюсь. Ты выиграл.

Хью замер, держа снежок в поднятой руке.

– Извини, что тогда, после Сердца, не пошел тебя искать. Увлекся всякими делами, – сказал Генри, глядя на него снизу вверх. – Больше не подведу, буду тут до десяти четырнадцати. Ну, то есть не обязательно именно тут, не в этом сугробе, но…

– Я понял.

Хью покачал головой так, будто ушам своим не верит, выпустил снежок и упал рядом с Генри.

– Перси приручил силу, и ты сможешь, – пробормотал Генри, моргая в черное небо. – Ты вечно тянешь все к себе, попробуй хоть немного отдать обратно. Можешь вернуть звезды? И цвета заодно? Просто отпусти, увидишь, это приятно.

Хью мрачно качнул головой и зажмурился. Глаза задергались под веками, а потом он поднял руку и медленно щелкнул пальцами.