Дарители

Каждую пару сотен шагов он ронял на землю еще одну каплю крови, чтобы не сбиться с пути, так что запястье уже распухло, как будто его искусали пчелы. Перед Розой Генри делал вид, что ему все нипочем и рука вовсе не болит, а на самом деле думал только об одном: хоть бы Эдвард и его команда оказались где-нибудь поблизости, а не в трех днях пути. К счастью, изображать могучего охотника было довольно легко, потому что Роза на него теперь почти не смотрела – кажется, обиделась на роль, которую ей предстояло играть в его плане.

Генри изо всех сил настраивал себя на то, что идти придется еще долго, и потому вздрогнул от неожиданности, когда услышал из-за деревьев конское ржание. Вскоре он различил еще и голоса: двое мужчин о чем-то спорили. За деревьями мелькнуло яркое зеленое пятно, и Генри, усадив Розу под дерево, чтобы не выдала их неосторожным движением, пошел на разведку.

По поляне бродили два незнакомых коня и щипали траву, резко дергая ушами, когда насекомые им особенно досаждали. Неподалеку, подложив под голову сумку, мирно спал человек. Генри его тут же узнал, хотя совершенно не ожидал здесь увидеть: белобрысый Симон, от которого Агата на королевском завтраке скрывалась под столом. Его сну, видимо, совершенно не мешал сердитый разговор тех двоих, что стояли посреди поляны. Одним из них был Олдус Прайд, и его Генри был искренне рад видеть, а на второго постарался и вовсе не смотреть – как-то неприятно видеть самого себя со стороны.

– Хотите и дальше прохлаждаться, я поеду один, – зло сказал фальшивый Генри, сложив на груди руки.

– Нельзя, Генри, – покачал головой Олдус. – Знаю, что вам не терпится спасти Джетта, но его высочество приказал всем держаться вместе. Мы пока не можем ехать дальше – кони спотыкаются от усталости, а Симон заснул и упал с лошади, сами видели. Он не привык так мало спать.

– Напомните, зачем мы вообще взяли с собой этого болвана? – утомленно спросил псевдо-Генри.

– Его высочество приказал.

– А, ну конечно. Его высочество, как всегда, на высоте. Если он однажды станет королем, Освальд стране не понадобится, он сам все развалит.

Олдус покачал головой, и Генри узнал этот взгляд, полный дружеского неодобрения, – он постоянно так смотрел, когда Генри нарушал какие-нибудь правила.

– Я и сам не большой его поклонник, но сейчас он прав, – мягко сказал Олдус. – Кони устали, они не видели воды со вчерашнего дня, мы все две ночи почти не спали, у меня глаза закрываются. Мы уже недалеко, и кто знает, каких опасностей нам ждать на месте, – так почему бы хоть немного не отдохнуть в таком мирном месте?

– Сто раз говорил: Освальд умен, – раздраженно бросил фальшивый Генри, изучая тяжелым взглядом лес. – Он давно выбрался из подземелья и идет за нами, в этом можете не сомневаться. Может быть, он даже опередил нас. Никогда не знаешь, чего от него ждать.

– Не перегибайте палку, Генри. По-моему, Освальд не так уж и умен, – беспечно бросил Олдус. – Сердце он не уничтожил, корону не нашел, трон не захватил. Вы каждый раз его побеждали, победите и теперь, не сомневайтесь. Освальд – просто ветхая развалина, раздутая от непомерного самолюбия. Вы во всем его превосходите.

Генри с мрачным удовлетворением наблюдал, как на лице отца, в эту секунду так похожем на его собственное, мелькнула злость, – но тот мгновенно ее спрятал.

– Отдохните, Генри, вам тоже это не повредит. – Олдус хлопнул собеседника по плечу. – Я подежурю и через час разбужу вас. Когда его высочество с конями вернется, я и ему предложу поспать.

Фальшивый Генри сжал губы и махнул рукой, соглашаясь. Жест был знакомый, Генри знал, что иногда его делает, и на секунду у него противно сжалось сердце от того, как же Освальд все-таки хорошо его изучил. А потом он отступил назад, скользнул за соседнее дерево и с силой вогнал колючку в распухшее запястье.

Капля крови на мгновение вспыхнула, указывая путь, и он наконец-то с облегчением выбросил колючку и пошел за Розой. Она сидела, привалившись спиной к стволу, и мрачно глядела в одну точку. У нее на лице было написано, насколько ей не нравится вся эта затея, но когда Генри взял ее за руку, Роза покорно пошла за ним.

Тихая, лениво текущая река оказалась шагах в пятидесяти от них, и сразу стало ясно, почему вся компания не разбила лагерь прямо здесь: глинистая земля на берегах набухла от воды и превратилась в жирную грязь, – уж конечно, лежать на солнечной поляне было куда суше. Эдвард босиком, без рубашки и в закатанных до колена штанах стоял в воде, черпал ее и выливал себе на затылок, с силой проводя по коже обеими руками. Конская упряжь и седла были сложены на берегу, а Болдер и Снежок стояли неподалеку, опустив морды в воду, и шумно пили. Их шкуры влажно блестели – видимо, Эдвард вымыл коней, прежде чем начать мыться самому.