Ожидая исполнения этого обещания, кияне едва могли есть. Ельга чувствовала себя немногим лучше, чем если бы сама очутилась в порубе. Борьба их с древлянами только начиналась – это она хорошо понимала. Они со Свеном сделали первый выпад, но теперь их ждал ответ. Она тайком посматривала на Свена, черпая уверенность в его уверенном, повелительном виде. Он тоже знал, что жребий их уже вынут Девами Источника и теперь остается лишь встретить свою участь с поднятой головой.
Из всех плененных древлян Свен велел привести в гридницу одного Щура. Когда тот появился, сразу стало ясно: несмотря на связанные за спиной руки, тот вовсе не считает дело решенным, борьбу проигранной, а себя – побежденным. Древлянам сбросили в поруб все их пожитки, принесенные в баню, поэтому Щур был одет, но лишь в рубаху и порты, без насова и шапки. Его полуседые густые волосы были растрепаны, борода взъерошена, черты бледного лица осунулись. А угрюмый взгляд из-под густых бровей резал, как нож, и Ельге пришлось изо всех сил собраться с духом, чтобы не показать, как ее гнетет его вид.
К счастью, говорить с ним предстояло не Ельге.
– Сором тебе, земля Полянская! – хрипло произнес Щур, когда его привели и поставили между очагами. Даже не стал ждать, пока к нему обратятся. – Как хозяин и гостем, так и боги с ним! Мы к вам с добрым словом пришли, а вы нас на позор и неволю отдали! Ждите теперь беды на головы ваши! Не простят вам боги!
– С добрым словом вы пришли? – прервал его Свен, видевший, что эти речи смущают полян. – Что же это за доброе слово? За сестрой моей ты явился, будто змей летучий! Скажи – велел тебе Боголюб сватать мою сестру за него?
– А и велел! – Щур бросил на него недобрый взгляд. – Никакого покона мы не нарушили. Что в том худого, если деву сватают за честного мужа?
– Это Боголюб твой – честный муж? – Свен старался говорить спокойно, но не мог сдержать досады. – Да какой он жених сестре моей – единственной дочери Ельга киевского? Этак всякий пес надумает свататься! Вы – данники наши, и Боголюб нам дань должен слать, а не сватов!
– Не тебе, робичу, моего князя псом бранить!
– Заткни пасть! – Свен подался к нему, но Вячемир встал между ними.
– Тише! Негоже тебе, Ельгович, с пленником ругаться.
Свен сглотнул, стараясь взять себя в руки, и отступил. Старик был прав: он позорил себя, бранясь с Щуром, у которого были связаны руки.
– Ваши князья поступили нехорошо, желая получить невесту вместо того, чтобы уплатить задержанную дань, – спокойно сказал Фарлов. – Теперь, когда ты и твои люди в наших руках, им придется подумать о том, чтоб прислать ее поскорее. Иначе твой сестрич никогда больше тебя не увидит.
– Нужна вам наша дань – что же вы не пришли за ней? – ощерился на него Щур. – Нет такого ряда меж нами, чтобы самим в Киев возить. Приезжайте, как уложено. И возьмите свое… коли сумеете. Только кому же у вас по дань идти? – горячо продолжал он, не в силах сдержать гнев. – Было у нас уряжено – Ельгу мы давали дань. А где он, Ельг? За Сварожичем ушел![24] Где наследники его? Ты, полонянки сын? Или дева? – Щур мотнул головой в сторону Ельги. – Этот ваш, Ингорь, что ли, в полночи рожденный? Ждете его, как девка сватов, а он все не едет, да? И не приедет, поди. Так и сгинете без князя, без милости богов.
– У кого же вы думали невесту просить, коли знали, что князя у нас нет? – сурово спросил Вячемир.
– Да у вас, – Щур прямо взглянул на него. – У тебя, земля Полянская! – он окинул быстрым взглядом прочих киевских старейшин, и тусклые глаза его сейчас блестели, как мокрые угли. – Или забыли, как была ваша власть над землей вашей? Варягам вручили себя и детей своих, сами холопами стали!
– Ты нас холопами бранить не смей! – воскликнул Славигость. – Вы нас не одолели. Ты сам теперь холоп!
– Князья наши вам родство и подмогу предложить хотели. Сами вы счастье свое сгубили и позор на себе навлекли.
– Знаем мы ваше счастье! – поддержал своих Гостыня. – И мы не глупы, знаем, чего хотели ваши князья! В родство к нашим пролезть, а потом и стола киевского захотели бы!
– Мы, древляне, вам, полянам, старшая родня. Из одного корня род ведем. Не будет счастья вам, что корень свой предали и варягам отдались. Нет вам, полянам, милости и защиты богов наших. Не останется от вас ни племени, ни наследка, как от обров. И сейчас уже имя ваше редко где услышишь – все русью вас зовут, по имени князей ваших новых. Имя ваше позабудется, только их имя и останется. Позабудут внуки ваши и могилы, и обычаи дедовы.
– Хватит нам здесь пророчить! – прервал его Свен. – Веди его назад.
Гриди вывели Щура, чтобы снова спустить в поруб. В гриднице висел гул: все были раздосадованы, встревожены и смущены.
– Да что же это вы наделали? – вскочил Горлец, едва Щур скрылся за дверью. – Послов пленили, обесчестили… Ведь это рать с Деревами!
– Рать с Деревами и так была бы, – возразил Свен. – Только теперь она начнется, как нам захочется.