Дамба

Кто его знает, может, и услышал. Те, кто побывал по ту сторону и чудом вернулся, рассказывают, что даже после остановки сердца человек что-то слышит.

– Спасибо, Хинкен, – повторил он, стараясь, чтобы вышло поубедительнее, чем в первый раз. – Никогда не забуду… ты спас мне жизнь.

Неожиданно по телу Хинкена прошла судорога. Еле заметная, как при последнем, завершающем ударе сердца. Гуннар заставил себя не шевелиться, пока не понял: река. Он смотрел на бурлящие водовороты вспененной грязной воды, на плывущие доски, кусты, целые деревья. Значит, это та самая река, которую они с Хинкеном пытались приручить. Да что там приручить… разве так приручают? Приручают лаской. А они разрезали ее, как змею, несколькими дамбами, пропустили через ее тело электрические провода и в тщеславии своем чокались: вот это мы! Река побеждена и укрощена!

А река словно дремала, словно и не замечала пыток и издевательств. Но теперь очнулась и вырвалась из клетки. Яростная, бурлящая и грохочущая. И уже не они, а сама река определяла, что ей делать. Она нас победила. И его самого, и товарищей по работе. Надо было строить выше, прочнее и надежнее.

Только представить, что в эту минуту творится в конторе в Люлео…

Огромное кирпичное здание “Ваттенфаля” позади Дома культуры. Он бывал там не раз, сидел на совещаниях. Вместе с Хинкеном. А что они делают сейчас? Щелкают как безумные по клавишам своих компьютеров? Бегают из кабинета в кабинет, как муравьи, и орут, перебивая друг друга? Какая разница… остановить реку, загнать ее в прежнее русло они не в состоянии. Это ясно любому, кто хотя бы неделю проработал в “Ваттенфале”. Небеса разверзлись. Адский поток не остановить – он стремится и будет стремиться к морю. Все надо начинать заново.

Гуннар присмотрелся, и ему показалось, что в туче брызг и дождя он видит берег. Вернее, то, чему теперь по прихоти природы отведено быть берегом. Довольно далеко, но если не шевелиться, ближе не станет.

Преодолевая боль и усталость, он начал по-лягушачьи неуклюже отталкиваться непослушными ногами.

Очень и очень медленно, почти незаметно они приближались к берегу.

Подумать только… на старости лет он, Гуннар Ларссон, все же научился плавать.

Глава 31

Винсент заметил их дом издалека, но вида не подал. Незачем показывать Хенни, что он знает, где она живет со своим Эйнаром. Незачем ей знать, что он сто раз тут бывал. Подкрадывался, смотрел, если был за штурвалом, выбирал курс поблизости – типичный персонаж шведской комедии тридцатых годов. А у Хенни нет навыка ориентироваться с высоты. К тому же поглощена размышлениями. Склонилась над бумажкой. Святая… русые волосы свисают на лоб, как съехавший нимб.

Три вещи. Только три.

– Далеко еще? – притворно поинтересовался Винсент.

– Погоди… Нет… вроде бы… погоди-ка… нет, думаю, подальше.

– Уверена?

Именно в этот момент они как раз летели над домом, на который Винсент охотно бы сбросил бомбу с напалмом, если б она у него была.

– Сейчас посмотрю… нет, чуть подальше…

Но он все же снизил скорость и завис в сотне метров от земли.

Хенни лихорадочно осматривала окрестности.

Поторопись, Хенни… Катастрофа приближается с каждой секундой.

– Вон то… это не наша сельская дорога?

– Откуда мне знать? – соврал Винсент.

Конечно, знает. Это именно их сельская дорога.

– О-о-о…

Наконец-то…

Она глухо простонала, встала в тесной кабине и прижалась к боковому окну, чтобы лучше видеть.

Винсент начал снижаться.

– В-в-вилла… – Хенни начала заикаться. – В-вилла… это же Эй… Эйнар! Это же его дом!

Он поискал глазами. Спуск к реке… хоть и пологий, но для посадки слишком крутой. Вертолет может запросто завалиться набок. Но вон тот газон… лучше не придумаешь. Огромный. Наверное, когда-то был лугом, где паслись коровы. Автоматически проверил: линии передач, флагштоки, притворяющиеся травой кусты, телефонные мачты… ничего этого нет. Ровный, недавно постриженный газон. Покосился на датчик топлива: полбака. Хватит, чтобы выбраться.

– Подожди здесь, – попросила Хенни.

– Тебя? Кого я должен ждать? Тебя?

У Эйнара же есть его чертов пикап, пусть на нем и улепетывают. Нет… пикапа нет. Хенни оставила его у конторы.

– Ладно… подожду.

– Обещаешь?

– Пока не увижу эту… волну. Тогда поднимаюсь и никого не жду.

– Спасибо, – пробормотала Хенни.

Уже изготовилась выпрыгнуть.

Винсент приземлился и отпустил рычаги управления. Посадка получилась довольно жесткой – ничего удивительного. В таком дурдоме и разбиться недолго. Хенни сорвала наушники, спрыгнула на землю и, пригибаясь под штормовым ветром от работающих лопастей, побежала к дому. Сорок-пятьдесят метров, не больше.

Скрылась за углом. Десять минут. У нее максимум десять минут… в лучшем случае.

Двигатель работает на холостом ходу, все готово, чтобы взмыть в воздух. Три предмета… она должна взять три предмета. Сколько надо времени, чтобы захватить три самые дорогие тебе вещи? Она же обдумала, записала…

Фотографии. Мысль о фотоальбомах не давала Винсенту покоя. Неужели она не спасет альбомы? Хотя бы ради Ловисы… все остальное – наплевать.