Дама в черном

Лион!.. Мы не могли спать и вышли из вагона, вспоминая о том, как несколько дней назад проезжали эти места, спеша на помощь к несчастной женщине… Мы погрузились мысленно в драму… Теперь Рультабий говорит… говорит… очевидно, стараясь заглушить в себе душевную муку, заставляющую его плакать часами напролет, как мальчишку…

– Вы знаете, дорогой мой, этот Бриньоль оказался порядочным негодяем! — говорит он мне с некоторым упреком, как будто я когда-нибудь считал этого разбойника честным.

И Рультабий рассказывает мне обо всем. Ларсану пришлось придумать родственника Дарзака, чтобы запрятать последнего в сумасшедший дом! Он наткнулся на Бриньоля, и негодяи сразу же нашли общий язык. Известно, как нетрудно, даже в наше время, запереть кого бы то ни было в доме для умалишенных. Желания родственника и подписи врача достаточно во Франции, как это ни неправдоподобно, для осуществления такого гнусного плана. Подпись Ларсан с легкостью подделал, а Бриньоль за хорошее вознаграждение взял на себя остальное. Приезд Бриньоля в Париж входил в планы Ларсана, намеревавшегося занять место Дарзака до женитьбы. Несчастный случай, испортивший Дарзаку зрение, как я и сам предполагал, не был случайностью. Это сделалось для того, чтобы Ларсан, заняв место Дарзака, имел оправдание тому, что носит темные очки или в крайнем случае — так как не всегда же было удобно носить очки — право избегать яркого освещения!

Поездка Дарзака на юг облегчила осуществление адского замысла. Лишь в конце своего пребывания в Сан-Ремо Дарзак был упрятан в сумасшедший дом благодаря стараниям Ларсана, не перестававшего следить за каждым его шагом. Само собой разумеется, что он воспользовался помощью той «полиции», которая не имеет ничего общего с полицией официальной и к которой семьи прибегают в самых щепетильных случаях, требующих молчания и быстроты исполнения… В один прекрасный день, когда Дарзак совершал прогулку по горам… Дом для умалишенных находился как раз на горе, у самой итальянской границы… Все было давно уже подготовлено к приему несчастного, так как Бриньоль еще перед отъездом в Париж условился об этом с директором лечебницы и предъявил ему докторское свидетельство, подписанное Ларсаном… Бывают директора, очень нетребовательные в смысле излишних расспросов, лишь бы соблюдались формальности… и была внесена плата… И так дело было быстро улажено.

– Но каким образом вы узнали все это? — спросил я Рультабия.

– Вы помните, мой друг, — ответил мне репортер, — тот маленький клочок бумажки, который вы принесли мне в форт Геркулес в тот день, когда, не предупредив меня, выследили Бриньоля, приехавшего подышать южным воздухом. Этот клочок бланка Сорбонны, на котором сохранились два слога: «бонне», послужил мне путеводной нитью. Также неоценимыми для меня были условия, при которых вы нашли его, следуя за Ларсаном и Бриньолем. А место, где он был обронен, явилось для меня почти откровением, когда я пустился на розыски настоящего Дарзака, убедившись, что именно он был тем лишним трупом, вынесенным в мешке!..