Дальше фронта

Замысел первой войсковой операции, разработанный оперативным штабом «Варшава» на основе результатов рейда группы Ляхова – Уварова, отличался оригинальностью и даже стратегической дерзостью. А главное – с академической точки зрения, исходя из соотношения сил, представлялся трудновыполнимым, а скорее всего, просто невозможным. На чем и строился расчет.

Прежде всего инсургенты, консультируемые профессиональными военными аналитиками некоторых европейских армий, ждать первого удара российских войск именно здесь совершенно не могли. По причине всем очевидной – район Радома, с его мощным комплексом оружейных заводов, был одним из наиболее важных центров формирования регулярных частей «НСЗ», численность которых, по косвенным данным, насчитывала до пятидесяти тысяч штыков. Причем от передовых позиций первой гвардейской дивизии генерала Слонова, начавшей развертывание, опираясь на крепость Перемышль, до Радома почти триста километров.

И все эти непростые километры в случае начала полномасштабных боевых действий придется преодолевать с боями, в крайне неблагоприятной военно-политической обстановке. Ось наступления неизбежно должна будет проходить вдоль Малопольской границы, открытой для действия «партизанских» отрядов, а правее русские войска встретят ряд прочных узлов обороны повстанцев, вроде Тарнобжега, Сандомира, Островца.

То есть, по любым расчетам, прорваться к Радому даже передовым отрядам раньше, чем через неделю, не удастся, причем с тяжелыми потерями. А за это время город можно окружить многополосной обороной, поддержанной тяжелой артиллерией, и, когда направление главного удара выяснится окончательно, поднять на его защиту сотни тысяч боевиков и ополченцев.

С точки зрения стратегии и тактики гораздо более вероятным представлялось бы концентрическое наступление русских войск с севера и северо-востока на Торунь, Ольштын и непосредственно Варшаву.

В пользу же проведения именно Радомской операции говорило то, что город являлся узлом пересечения четырех крупнейших автострад и двух железных дорог. В случае его взятия можно было полностью разрушить транспортную связность мятежной провинции, а сообщение между Варшавой и Краковом если и сохранится, то очень окольное, в пять раз длиннее нынешнего, через Вроцлав и Познань.

Не говоря о том, что потеря «собственной» военной промышленности станет для мятежников настоящей катастрофой.

Захваченного в десятке не слишком больших российских гарнизонов оружия, тем более боеприпасов, надолго не хватит, а сколько-нибудь масштабные поставки из-за рубежа в настоящее время представляются маловероятными. Пара-другая грузовиков в день, минуя германские и чехословацкие погранпосты, может, и прорвется, а для приличной армии его требуются эшелоны и эшелоны…

Даже падение Варшавы было бы для польского сопротивления гораздо меньшим ударом.

Российский генштаб все это прекрасно понимал, и вариант наступления на Радом рассматривался, но был признан в нынешних условиях нереальным. Для его проведения требовалось не менее пяти дивизий полного штата, которых в европейской части страны не существовало просто физически. Поэтому единственно возможным представлялось методическое продвижение по сходящимся направлениям на Варшаву по территориям с дружественным или хотя бы нейтральным населением, то есть то, что раньше называлось «тихой сапой».[73]

Этот план широко и на удивление свободно обсуждался что в проправительственной, что в оппозиционной прессе. С противоположных позиций, естественно, но в том, что будет реализовываться именно он, не сомневался никто.

Радомский же промышленный район и транспортный узел предполагалось просто систематически бомбить с воздуха, дезорганизуя их деятельность.

И только в последний момент планы были пересмотрены.

После того как оперативная группа теперь уже Уварова – Андреева, а не Ляхова, достигла станции Скаржиска-Каменна в сорока километрах юго-западнее Радома, разведка двинулась в сторону города вдоль шоссе и параллельной с ним железнодорожной ветки Краков – Кельце – Варшава.

С этого направления следов фортификационных работ не наблюдалось, да Уваров и не предполагал их встретить. Глубокий тыл. Если что и делается, то на восточном фасе сектора.

Бронетранспортер остановился на верхней точке виадука, проходящего над пересечением автострады на Лодзь и Северного объезда. Отсюда великолепно были видны городские кварталы, примыкавшие к промышленной зоне, и пресловутые военные заводы.

За неделю рейда Валерий так и не смог привыкнуть к мистическому зрелищу пустых городов. Словно очутился в павильонах киностудии в нерабочий день. Казалось просто невероятным, как это вообще может быть – ты стоишь на забитом неподвижными машинами шоссе, спокойно смотришь в бинокль, и в то же время сквозь тебя и сквозь броню транспортера проносятся те же самые сотни автомобилей, полные людьми, и никто из них ничего не ощущает. Как и ты сам не ощущаешь ничего.

Ну да, конечно, сколько раз ему растолковывал полковник Ляхов суть и физический смысл явления, а вот до души не доходит.