Дальневосточный штиль

Оба стрельца понимающе закивали, хотя при одном взгляде на их лица сразу было понятно, что про всяческие там «-фикации» они раньше и слыхом не слыхивали. Впрочем, в том, что сегодня у двадцать второго десятка получилось завалить редкостную зверюгу, мужики явно не сомневались. И были чертовски правы! Не каждый день семерым недавним призывникам и одному инвалиду, пусть даже числящемуся боевым магом второго ранга, удается справиться с монстром, который в честном бою один на один может расправиться с младшим магистром! Ну или парой-тройкой сотен обычных пехотинцев, если в простых солдатах измерять.

Каменная шкура скального великана не поддавалась обычным пулям. Револьверы ведьмаков-десятников с зачарованными боеприпасами не могли быстро наковырять в нем достаточно больших дырок, чтобы с ходу завалить гиганта. А из артиллерии в необычайно проворную для своих размеров тушу еще надо было умудриться попасть. Боевые заклинания, вплоть до плетений истинных магов, тоже вязли только так в каменной коже гиганта, либо вообще не нанося ущерба, либо оставляя лишь не сильно мешающие дальнейшей жизнедеятельности царапины.

Лучшей тактикой против подобного врага считалось ослепить цель при помощи снайперов, а потом расстреливать с разных сторон и молиться, чтобы на слух монстр ориентировался не слишком умело. Этой махине даже не обязательно было бить свою цель руками или каким-нибудь импровизированным оружием вроде вырванной с корнем корабельной сосны; скальные великаны назывались скальными еще и потому, что от рождения умели применять некоторые чары из арсенала геомантов. Вот только вкладывали они туда столько силы, что могли на месте мостовой устроить засасывающие всадников с головой зыбучие пески или посоревноваться с артиллерийским расчетом в дальности поражения пудовым каменным ядром.

— Штаны сухие, даже странно, — раздался вдалеке обескураженный голос кого-то из стрельцов. — Наверное, это потому, что давно ничего не пил и потел много, когда с теми псоглавцами плясал. И после, когда его ведьмажество лечил, тоже.

— А у меня, похоже, мокрые, — мрачно констатировал еще один боец, которого Олег из-за разделяющего их расстояния едва слышал. — Стыдно-то как… И самое обидное — сам не понял, как так получилось.

— Зато, в отличие от нас, ноги согрел, пусть и ненадолго, — возразил ему Петр под номером два, опасливо ерзающий на своей елке. Похоже, он хоть и взобрался на ее макушку со скоростью, доступной не каждой испуганной кошке, но с обратным маршрутом возникла заминка. Видимо, бывший крестьянин, подобно многим усато-полосатым мурлыкам, испытывал некоторые проблемы с контролируемым спуском. И, в отличие от них, даже начать жалобно мяукать, взывая о помощи, не мог.

Стыдливо пряча глаза, принялись возвращаться удравшие было кто куда стрельцы. Ужас, гнавший их как можно дальше от пробудившегося чудовища, заставлял то и дело поворачивать голову назад, чтобы удостовериться, не несется ли монстр конкретно за ними. А потому и смерть гиганта люди тоже не пропустили, пусть и не сразу смогли в нее поверить. Единственным исключением оказался Ефим, которого едва удалось отыскать по оставленным им в снегу глубоким следам. Как выяснилось, этот солдат при наличии подходящего стимула умеет бегать очень быстро и далеко, хотя на тренировках даже близко подобного результата не показывал. Возможно, он бы даже оказался вынужден возвращаться в крепость один, если бы во время своего марафона не споткнулся о спрятавшийся под снегом поваленный ствол и не влетел на полном ходу головой в дерево. Только толстая зимняя шапка спасла стрельца, открывшего в себе талант атлета, от сотрясения мозга, но сознание он все-таки потерял.

— Ты глянь, серебро! — Едва успевшие перевести дух солдаты ради успокоения нервов решили порыться в припасах покойных гноллов. И, к своему удивлению и огромной радости, нашли среди них немало ценного, по своим меркам. Видимо, нелюди пришли в эти края откуда-то издалека и все самое ценное предусмотрительно несли с собой. Да и то сказать, а как же им иначе? Столь явных людоедов в банки пускать почему-то не принято, хотя на фоне обитающих там акул большого бизнеса они и могут являться практически вегетарианцами. — Да крупный-то какой самородок!

— Ага, а вот еще один! Чур, этот мой!

— Эй, вы двое, хорош хапать уже! С другими ведь тоже делиться надо!

— А вы вон меха берите. И белка хороша, и заяц, и лисица…

Бурную радость стрельцов по случаю обнаружения очередной ценной шкурки или иного какого дара природы, подобранного хозяйственными псоглавцами, прервал дикий истерический хохот Олега. Боевой маг второго ранга даже не смеялся — он самым бессовестным образом ржал над своими подчиненными, азартно делящими между собой трофеи. И остановиться просто не мог, даже когда ему стало не хватать дыхания, а задорные раскаты сменились истерическими всхлипываниями.

— Тронулся… — решил Первый Петр, взирая на явно неадекватное начальство и машинально запихивая далеко не маленькую соболиную шкурку поглубже в карман кафтана, где места ей решительно не хватало.