Далёкий край

Старый Уленда, всхлипывая, поддерживал рукой выбитый глаз. Женщины, хватая детей, убегали за стойбище, куда скрылись Дюбака и старухи.

— Напрасно дрались, — бормотал седой, горбатый Падога, — теперь всем беда будет…

— Маньчжуры поймают тебя и отрубят голову, — сказал дед Падека, подходя к открытой двери амбара и обращаясь к Удоге, который разбирал там копья и рогатины. — Не трогай их никогда, это не мылкинцы! Я сам бы рад перебить их, да нечего надеяться.

Чумбока вылез из низкой двери свайного амбара, держа отцовское ружье.

Это было то самое ружье, которое сменял его отец у русского охотника. Оно лежало все лето в амбаре, ожидая зимней охоты на пушного зверя.

— Э-э, чего задумали! — прошамкал старый Падога. — Нет, надо бежать.

Удога появился из амбара следом за Чумбокой. Он что-то сказал брату и пошел по направлению лавки Гао Цзо.

* * *

Ветра не было. Берега словно принизились, посинели и отступили в глубокую даль. Река, казалось, стала еще шире.

Сампунка стояла в отдалении, на глубокой канаве между кос и мелей, едва прикрытых водой. Казалось, там не торопятся. На судне дымились костры.

Вся деревня как вымерла. В тени около дома Удоги дед Падека играл в карты со средним сыном Гао. Рядом сидели Чумбока и Ногдима. Удога все еще не возвращался.

Вдруг на судне зашевелились. Блеснуло оружие. В лодку стали садиться вооруженные люди. Спустился Тырс, за ним Сибун и еще человек десять.

— Едут нас убить! — бросая карты, крикнул дед Падека и вместе с молодым китайцем пустился наутек.

— Едут! — испуганно поглядывая на Чумбоку, проговорил чернолицый Ногдима.

Чумбока прыгнул через подоконник в дом. Вскоре он снова появился с ружьем в руках. Устроившись на подоконнике, Чумбо прицелился. Лодка отошла от сампунки. Там недружно гребли. Чумбо поднял голову, приглядываясь к едущим, и вдруг, вскинув ружье, быстро выстрелил. В лодке раздался крик, и гребцы сменились. Кого-то там укладывали или поднимали.

Чумбо перезарядил ружье. На лодке задымились фитили. Поднялся Тырс. Он выстрелил по дому Удоги. Сразу же из другого ружья выпалил один из его спутников. Но пули маньчжуров не долетели до берега.

— У-у! — выскакивая из-за угла, вскричал Ногдима. — Их ружья не достают. А-на-на! Пойду и сейчас ножной лук принесу. У меня лежит на крыше тот лук, которым дядя убил сохатого.

Чумбока снова выстрелил. Мимо лачуги с каким-то ружьем в руке пробежал Удога. Он кинулся к берегу, поставил рогульки в воду, запалил фитиль и ударил по маньчжурам.

Ногдима пустил стрелу из огромного лука. Чумбо снова выстрелил.

Лодка повернула и пошла к судну. Теперь там гребли быстро и дружно. Видимо, пальба из двух ружей была неожиданностью для маньчжуров и напугала их. Это все был народ пожилой, опытные торгаши и вымогатели, которые шли на грабеж нищих и слабых людей, почти никогда им не сопротивлявшихся. Они шли за богатством, зная, что возьмут его наверняка. Но ни один из них не желал рисковать жизнью. Лодка пошла к сампунке и скрылась за ней. Видно было, как маньчжуры залезали на палубу, как с другой стороны судна что-то поднимали, как по явился Дыген. Там что-то кричали.

Подошел Удога. Красное лицо его вспотело.

— Ну как, отдал Гао Цзо ружье? — спросил Чумбока.

— Насильно у него отнял, — ответил старший брат, — еле вырвал. Только один заряд и был у меня.

— Маньчжуры теперь какую-нибудь хитрость придумают, — толковал Ногдима.

— Вот я вам придумаю хитрость, — сказал Чумбо, прицеливаясь.

— Ты в сампунку не попадешь. Далеко! — сказал Ногдима.

— Как не попаду! — ответил Чумбо. — Я знаю свое ружье.

— Все же туда далеко! — подтвердил Удога. Он знал — у ружья дальний бой, но сомневался, достанет ли оно на такое расстояние.

— Таких ружей не бывает, из которых так далеко попадали бы, — сказал Ногдима.

Чумбо ни слова не ответил. Он подошел к самой воде и выпалил. На судне раздались крики и началась беготня.

— Как раз попало! — закричал Чумбо.

Он снова зарядил ружье и побежал на берег.

— Давай порох, пули! — крикнул он Ногдиме.

Из-за лачуг и из лесу появились соседи. Вылез дед Падека. Вышел Кальдука Толстый.

— А ты тоже ружье заряди! — велел Чумбо брату. — Когда будут нападать, убьем их. Пусть только ближе подъедут, и тогда ты попадешь. У них одна лодка.

С судна открыли стрельбу, но пули маньчжуров не долетали до берега. Видно было, как они плюхались в тихую воду и лязгали о гальку на мелях.

Чумбо выстрелил, целясь в камышовую каюту. Слышно было, как закричал и завизжал истошно маньчжурский дворянин.

С судна снова стреляли. Выстрелы зазвучали громче. Пули стали падать ближе к берегу. Видно, маньчжуры закладывали больше пороха. Судя по выстрелам, на судне было три ружья.

Китайцы-работники подняли якорь. Сампунка тронулась.

Гольды собрались на берегу. На сампунке налегали на шесты и весла. Но судно почему-то шло все медленнее. Маньчжуры понукали работников, но это не помогало. Судно остановилось.

— На мель сели! — весело сказал Кальдука Маленький.

Уленда громко всхлипывал, не то смеясь, не то плача от радости.