Читаем Далеко от яблони полностью

– Тихо, тихо, малыш. Все хорошо. – Теплая ладонь Марка опустилась ему на плечо, заставила лечь обратно. – Все хорошо, только нужно проснуться.

– М-м-м, норм, – простонал Хоакин. Свет за закрытыми глазами был слишком ярким и резким, он как будто проникал под кожу.

Рядом с Марком стояла Линда. Она протянула Хоакину стакан воды. Посреди ночи, с распущенными волосами и без макияжа, она всегда выглядела более нежной и ласковой.

– Простите, – забормотал Хоакин. – Со мной все в порядке. Простите, что разбудил.

Марк и Линда уселись по обе стороны от кровати. Так он и знал, что они не уйдут. Семнадцать лет Хоакин мечтал, чтобы кто-нибудь был с ним рядом, а теперь, когда это наконец случилось, он хочет остаться один.

– Расскажешь, что приснилось? – спросил Марк. Первое время, пробуждаясь от кошмаров, Хоакин не переносил даже присутствия Марка в комнате. Наверное, это то, что Ана называет прогрессом.

– Я… не помню. – Хоакин потер лицо ладонью. Ему нужна чистая, сухая футболка. И новые мозги. – Забыл, когда проснулся.

Конечно, он соврал. Ему снились Майя и Грейс. Они стояли на берегу океана и кричали, а волны, накатывающие на песок, становились все выше. Хоакин рвался к сестрам, но как будто прирос к земле и мог лишь смотреть, как девушек смывает в море.

– Ты звал Майю и Грейс, – мягко произнесла Линда. – Видел их во сне?

– Не помню, – пожал плечами Хоакин.

Он знал, что Марк и Линда переглянулись поверх его головы. Если бы ему платили по доллару всякий раз, как они это делают, он бы уже давно купил собственный дом. И машину.

Еще двое вычеркнуты из его жизни.

– Получится поспать? – после долгой паузы спросил Марк, чья рука по-прежнему лежала на плече Хоакина. И он, и Линда были хорошими людьми, но Хоакину больше всего нравилось умение Марка молча ждать, не требовать немедленного ответа. Порой Марк чувствовал, что Хоакин способен сказать гораздо больше без слов.

– Да, все хорошо. – Он снова отхлебнул воды. – Простите, что разбудил.

– Не надо извиняться, – сказала Линда. – Все равно Марк еще не спал. Наверняка читал какую-нибудь ерунду в интернете.

Хоакин улыбнулся. Просто потому, что Линда рассчитывала на улыбку.

<p>Грейс</p>

Мать Адама, надо отдать ей должное, решила не выдвигать обвинений против Грейс. Любое проявление насилия в школе наказывалось крайне жестко, однако политика в отношении травли учеников была столь же суровой, и поскольку зачинщиком инцидента считался Адам, формально вину за случившееся возложили на него. (Кроме того, будучи матерью-одиночкой, мама Адама очень расстроилась, узнав, что ее сын изводил Грейс записью детского плача. После ее приезда в школу из-за двери кабинета директора некоторое время доносились гневные крики. Слышала ли их Грейс, неизвестно; мама приехала и забрала ее домой.)

Разумеется, администрация школы и от Грейс была не в восторге, но когда мама разговаривала с директором по телефону, Грейс из-за двери своей комнаты разобрала слова «гормоны» и «ребенок», которые, очевидно, наводили на школьное руководство непреодолимый ужас. Вдобавок Грейс наверняка знала, что стала первой забеременевшей ученицей за всю историю учебного заведения и что статистика подростковой беременности изрядно подпортит рейтинг школы.

В итоге стороны сошлись на том, что до конца учебного года Грейс будет находиться на домашнем обучении, а осенью вернется в выпускной класс. По правде говоря, для нее это решение выглядело не столько компромиссом, сколько подарком. Грейс вполне устроило бы, если бы ей и вовсе не пришлось возвращаться в эти стены. В глубине души она почти надеялась, что родители отошлют ее в одну из тех школ-интернатов на Восточном побережье, что всегда показывают в фильмах. Там она распрощается с собой прежней, простит себя за все промахи, начнет с чистого листа и станет новым человеком. Только от прошлого все равно убежать нельзя, как нельзя попрощаться с Персик. Грейс знала, что никогда не забудет Персик.

В субботу утром, около одиннадцати, мама позвала ее вниз. Грейс была почти уверена, что привычка дочери целыми днями валяться под одеялом и без перерыва пялиться в телевизор наконец вывела маму из терпения. Накануне она заставила Грейс сменить постельное белье, вымести из-под кровати мусор и «открыть уже наконец окно, а то воняет, как в хоббичьей норе». (Мама защитила диссертацию по произведениям Толкина, поэтому сравнение с «хоббичьей норой» звучало в доме часто. Грейс и ее отец с этим давно смирились.)

– Держи, – сказала мама, когда Грейс спустилась. – Это нужно вернуть. – Она протянула дочери бумажный пакет из «Уноси скорей», магазина кухонной утвари.

Грейс убрала руку с перил и едва не споткнулась на последней ступеньке.

– Что это? – спросила она, заглядывая в пакет.

– То, что нужно вернуть.

Пропустив фразу мимо ушей, Грейс пошарила внутри.

– Что это за штуки?

– Не слишком много вопросов?

Грейс снова притворилась, что не слышит. В пакете обнаружилась крохотная керамическая яичница-глазунья на такой же крохотной керамической сковородке.

Перейти на страницу:

Все книги серии Rebel

Похожие книги