Да, нет, возможно

– Привет, Кев. – Я открываю коробку и даю ему листовку. – Это не возврат. У нас есть к тебе просьба. Сделай нам одолжение? Мы хотим раздать эти листовки покупателям, чтобы они узнали о поправке. Ее собираются принять после выборов. Нужно попытаться изменить ход событий до того, как эта история обретет инерцию.

Кевин читает надписи на листовке и хмурится.

– Какая гадость! Я даже не слышал об этом.

– В том и суть! Потому мы и хотим распространить информацию как можно шире.

– Это хорошая идея. А поправка расистская.

– Спасибо, Кевин. – Меня охватывает чувство облегчения. – Может, мы сможем пристроиться где-то возле отдела товаров для оформления участка или возле спален, чтобы раздать их?

– Ох, – он качает головой, – прости, Майя. Но я вынужден отказать.

– Но почему? Ты же сам сказал, что это гадко.

– Так и есть. И в перерыв я сам позвоню по указанному номеру. Кто же откажется стать героем? Но здесь нельзя агитировать. Покупатели хотят покупать полотенца для рук и идти себе дальше, понимаешь?

– Это не агитация, – объясняю я. – Мы просто раздадим листовки.

– Это отчасти агитация, поскольку ты можешь занять две разные позиции: одна сторона хочет принятия этой поправки, вторая – нет.

– Можно занять две позиции? – повторяю я. – Это же расистская поправка. И тут может быть только одна сторона – правильная.

– Стоп. – Кевин вскидывает руки. – Я на твоей стороне. Не нужно повышать на меня голос.

Повышать голос?

– В этом и проблема, – продолжает Кевин. – Все почему-то постоянно злятся. Как можно навести мосты между людьми разных мнений, если все вокруг в ярости и не готовы слушать?

– Тут не может быть второго мнения, – вмешивается Джейми.

– Это ты так говоришь, дружище. Но оно есть. Именно поэтому все и злятся.

– Что ж, Кевин, – скалюсь я. – Прости за прямоту. Но я не уверена, как можно сохранять хладнокровие, если другая сторона считает проблемой само твое существование. Сначала ношение головных уборов. А что потом? Где этому предел? Когда уже можно будет повышать голос?

– Я об этом не задумывался, но…

– Конечно, не задумывался. На тебя ведь эта поправка не повлияет. Этот мир создан для тебя, но как насчет остальных? Нам что, вежливо соглашаться, когда нас собираются арестовать за выбранный стиль одежды?

Я хватаю коробку с листовками и мчусь к выходу. Джейми спешит за мной.

– Ты в порядке? – спрашивает он.

– Просто невероятно, – выдыхаю я. – Ладно. Может быть, раздача листовок была слишком смелым предложением, но ты посмотри на него! Две стороны, да?

– Понимаю, – кивает Джейми, слегка приобнимая меня. Я закусываю губу, стараясь сдержать слезы.

– Поверить не могу, что накричала на Кевина, – тихо бормочу я.

– Судя по тому, как он на тебя смотрел, сам Кевин не мог в это поверить.

Я усмехаюсь. Джейми прав. В школе не так много людей, на которых я могла бы теоретически накричать, и Кевин к их числу не относится. Никогда не относился.

Телефон Джейми разражается трелью. Он опускает глаза на экран.

– Бабушка. Она приехала в новый ресторан – Scavino, недавно открылся. Его владелец купил всем сотрудникам дополнительные элементы формы с символикой кампании Россума, которые они могут носить по собственному желанию до самых выборов. Бабушка хотела снять несколько сторис и, возможно, сделать трансляцию… – Он умолкает, потом нерешительно добавляет: – Хочешь поехать со мной?

– Серьезно? Я смогу познакомиться с твоей бабушкой?

– Вы ведь уже встречались.

– Ой, точно. – Я краснею. – Прости за тот случай.

– Можешь искупить свою вину тем, что поедешь со мной, – улыбается Джейми. – Бабушкины фотосессии длятся вечность. Я люблю ее, но в такие дни она ведет себя как звезда. С другой стороны… – Он указывает на коробку листовок. – Бабушка способна уговорить кого угодно на что угодно. Уверен, она поможет нам пристроить эти листовки.

– Я только за.

Бабушка Джейми и правда ведет себя как звезда, причем успевает продемонстрировать это еще до того, как мы выезжаем с парковки.

– Джейми, милый, – слышу я в динамике ее голос, – я бы выпила чашечку травяного чая. Будь котиком, возьми мне ромашковый? Тот, который мне нравится, продают в Bon Glaze. И заскочи домой за моим красным шарфом, хорошо? Так фотографии будут гораздо ярче – тут очень подходящий интерьер и освещение.

Мы заезжаем за шарфом и чаем и добираемся наконец до парковки ресторана.

– Майя, дорогая! – восклицает бабушка Джейми, направляясь ко мне. Бумер трусит за ней.

– Здравствуйте… – Тут я умолкаю. Как мне к ней обращаться? Миссис Миллер? Бабушка? Руфь? Как следует поразмыслить я не успеваю, потому что она уже заключает меня в объятия.

– Я невероятно рада снова тебя видеть! Джейми только и говорит о тебе. Он даже…

– Бабушка, чай, – перебивает ее Джейми.

– Вы только посмотрите на него. – Бабушка целует его в щеку. – Такой молодчина, правда?

– Правда, – улыбаюсь я Джейми. Его щеки заливает румянец цвета спелой редиски.

– Как думаешь, ба, мы можем тут оставить листовки?

– Конечно, – кивает она. – На стене висит пробковая доска, на которой множество протестных штук. Уверена, владельцы только рады будут.