d3257173e6e84c0dbd07778660e8d04c

— Не важно, кто мы, — гласно произнес парень, делая шаги назад и разводя руки. Горло, спаленное из-за алкоголя, теперь разрывалось от криков. А кричать хотелось. От переизбытка эмоций, от жажды свободы, от иллюзии надежды. — Важно что мы творим и вытворяем!

Елена улыбнулась ему, застенчиво опуская взгляд и подходя к барной стойке. В ее повадках была плавность, а в ее взгляде — заинтересованность. От Елены срывало крышу — Тайлер это верно подметил, Деймон только сейчас признал. Ему нравилось наблюдать за разворачивающейся трагикомедией. Елена, она его. Она его до последней секунды их мгновения. И пусть они завтра вновь станут недоваргами-недолюбовниками, зато сегодня они стали почти парой.

А Елена почти допила виски. Пару глотков — так, для стимула. Чтобы потом было не так страшно-больно. Когда виски попал в кровь, Елена закрыла глаза, вцепляясь в барную стойку и откинув голову назад. Прогнувшись в позвоночнике, она заклеймила себя, поставила печать его внимания на своей сущности. И кто бы что не говорил, грешники привлекают нас больше, чем праведники.

А грешницы — тем более.

Девушка открыла глаза, медленно поворачиваясь в сторону парня, которого ей требовалось привлечь. Елена не знала его имени. Она даже не слишком хорошо его рассмотрела. Единственное, что заметила — татуировку на шее. Татуировка — это ориентир.

Гилберт заплатила, а потом медленно направилась к парню, который процеживал ее взглядом. Ей не стоило медлить. Ей не стоило оттягивать то, что ей придется сделать ради Деймона. И в глазах этого ублюдка, раздевающего ее взглядом, она видела заинтересованность. Суть заключалась не в том, что Мальвина была яркой девочкой. Суть заключалась в том, что она умела въедаться в память.

 — Ты действительно этого хочешь? — она внимательно на него посмотрела, тут же понимая абсурдность своего вопроса. Да, Тайлер точно этого хотел. Его желания вспыхивали мгновенно, словно спички, и так же мгновенно сгорали.

Кроме одного желания, которое не горело, а тлело. Которое разлагалось, вызывая гниение и порождая инфекции. Но даже это желание на сегодняшнюю ночь потеряло былую значимость.

— Жги, — произнес он, посмотрев на Форбс. Улыбка на его губах была ненастоящей. Была отчаянной. Но жар души Тайлера возжигал душу и Пенелопы. — Кэролайн, — произнес он, отступая на шаг и пропуская девушку вперед.

Она села за маленький столик, за которым уже сидела какая-то девица в свадебном платье. Она была навеселе, но мускулатура ее не внушала доверия. Форбс внимательно посмотрела на эту невесту. Ей была важна победа. Тайлеру — процесс. И Кэролайн решила последовать примеру.

В конце концов, Б-52 и музыка уже продегустированы. Уже выпиты до дна.

— Важны ощущения, — произнес он над ее ухом, склонившись над девушкой. — Важны эмоции…

Кэролайн откинула волосы, поставила правую руку на стол, мгновенно вцепляясь в руку противницы. Армреслинг — последнее, на чтобы Форбс решилась в трезвом состоянии. Последнее, что оказалось бы хоть немного правильным.

Надо добираться и до конечных станций.

Кэролайн ощутила, как мышцы напряглись. Сознание протрезвело. Зрачки расширились, и кровь стала ошпаривать вены. Музыка окончательно взбудоражила сознание. Последние принципы стерлись. Конечная станция оказалась достигнута.

Девушка подошла к нему, а потом резко повернулась спиной, тут же прижималась к мужчине спиной, откидывая голову ему на плечо. Она не умела танцевать тверк или гоу-гоу, она не владела своим телом как профессиональная танцовщица. Но некоторым девушкам это и не нужно. Некоторые — такие как Мальвина — имеют много других преимуществ.

Например, взгляд. Например, тело, к которому хочется прикоснуться.

Она ощутила его руки на своей талии, и улыбка появилась на ее губах. Мальвина вновь получила возможность для самореализации. В этой Мальвине было слишком много пороков. Но эта Мальвина порошком въедалась в десна, вызывая наркотическое опьянение.

Девушка резко повернулась к своему новому знакомому, скинув его руки. Улыбка с ее губ исчезла, и Гилберт подарила полный цинизма взгляд, а затем она прошла мимо, ударив мужчину плечом. Она направилась в центр толпы, она решила сама стать пульсацией. Пульсацией в венах этого парня, толкающего дурь малолеткам. Пульсацией в висках.

— Что ты мать твою делаешь? — сквозь зубы процедил Доберман, хватая Елену и резко поворачивая к себе. Музыка разрывала слова в клочья, но Гилберт их все равно услышала. Судьба или рок просто не позволят не услышать этих слов.

Виски вновь вскружил голову.

— Верь мне, — произнесла она, выдергивая руку и отталкивая мужчину. Ее настроение улучшалось. Стимулы жгли душу, и смелость получила бразды правления. Алкоголь притуплял страх, а чокнутый темп жаркого клуба вдохновлял. У Елены были отличные декорации. — Я постараюсь отвести его в туалет.