d3257173e6e84c0dbd07778660e8d04c

Сальваторе оперся о дверной косяк, устремляя взор на спящую девушку, раненную психической травмой и пытающуюся выжить после обильной «душепотери».

Красивая девочка. Своенравная. Бесстыжая. Яростная. И что в ней Локвуд нашел такого особенного?

А что нашел сам Сальваторе в Джоанне? Ведь у Елены хоть фигурка стройная и ножки ровные, а у этой анорексички ничего кроме стервоза не было. Выходит, внешность все-таки не такой уж и решающий фактор. Выходит, каждый человек ищет то, что ему ближе.

Доберман закрыл дверь в спальню, вернулся на кухню, где вибрировал сотовый, оповещающий о входящем вызове. Деймон посмотрел на дисплей, поморщился, но все же ответил на вызов Дженны. Та попросила назвать этаж и номер квартиры, ибо она уже минут сорок стоит под дверью. Сальваторе предоставил нужную информацию и, открыв дверь, остался на лестничной клетке, ожидая гостью. Он закрыл дверь на ключ, руководствуясь предчувствием, появившимся внезапно.

Соммерс появилась спустя минуту. Взвинченная. Ошалевшая. И в ее взгляде были усталость, спонтанность и горечь. Стандартный взгляд для женщины, которой самой приходится плыть против течения.

— Где Елена? — прозвучал вопрос, без всякий стандартных: «Доброе утро» и тому подобного. Женщина ринулась к двери, но та была предусмотрительно заперта.

— Она спит, — спокойно ответил Сальваторе, сожалея, что не прихватил сигареты.

— Она пойдет со мной, — оповестила Дженна, оборачиваясь к Деймону и устремляя на него пронзительный взор. — Я не позволю больше оставаться ей в этой квартире.

Реакция на происходящее вполне объяснимая, и Доберман даже ожидал нечто похожего.

— Вы бы лучше одежду ей принесли. Желательно — новую, чтобы ассоциаций не было.

Женщина придвинулась к собеседнику еще ближе, внимательно вглядывалась в его глаза некоторое время, а потом сквозь зубы процедила:

— Мне нужна Елена. Верни мне мою племянницу.

Успокаивать еще одну потерпевшую Деймон не собирался, и было бы правильнее ответить просьбе, но у Сальваторе были причины для того, чтобы Елена осталась с ним. Во-первых, только так удастся рассчитаться с Тайлером и уйти в свободное плаванье. Во-вторых, закончить войну с самой Еленой и доказать ей ошибочность ее суждений, тем самым разбив ее сердце еще раз. И в-третьих, нужно было отвлечься от Джоанны. Можно было выделить и еще один фактор, который проявлялся только с наступлением ночи…

Но его Деймон предпочел не замечать.

Он засунул руки в карманы джинс, оперся о стену и стал коршуном защищать свою добычу.

— Хорошо, я открою вам дверь, Дженна, но вначале выслушайте меня очень внимательно и обдумайте мои слова прежде, чем переступить порог.

Энергетика Добермана была колоссальной. Отрицательной или положительной — не имело значения. Важно было другое: Сальваторе умел концентрировать внимание на себе. Из него вышел бы неплохой руководитель, политик или оратор, будь на то воля судьбы. Слушая этого человека, собеседник не мог сконцентрироваться ни на чем, кроме речей и эмоций Деймона Сальваторе. И Елена, и Джоа попались в ловушку чувств к этому человеку именно из-за его энергетики. И Соммерс не стала исключением.

— Самое уязвимое место человека — его семья. Я был на два года старше Елены, когда прыгнул в ту же пропасть, что и она. Разница состояла лишь в том, что я с детства привык к дерьмовым ситуациям, а она росла с комплексом принцессы, наивно верующей в то, что для нее уготовлена особенная судьба. Но жизнь одинакова для всех, неважно кто ты и кто твои родители.

Дженна хотела что-то возразить, но не смела. Сальваторе словно лишил ее дара речи.

— На тот момент я думал только о том, что станет легче, если найти выход душевной боли посредством физической. И каждый думает так же, Дженна. Для себя я нашел реализацию в драках и жестоких избиениях, Елена — в суициде. Человек становится особенно слабым, когда ему больше нечего терять. Когда его ничто не держит. И две попытки суицида вашей горячо любимой родственницы должны были вас в этом убедить…

Она, внемля каждому слову, почувствовала, что весь мир будто перестал существовать. Гипноз Сальваторе будто был реальным. Исчезло все, кроме воспоминаний о смерти сестры и отчаянии Елены.