d3257173e6e84c0dbd07778660e8d04c

Тайлер смотрел на сбившуюся с пути девушку, как на какой-то диковинный предмет, объясняющий суть мироздания. Нет, он прекрасно понимал чувства, он сопереживал. Но не мог вразумить, как боль может быть настолько сильной, что лишает способности трезво мыслить и видеть очевидные вещи.

Он, шокировано смотря на девушку, сел рядом, не решаясь приблизиться. Пока что.

— Ты не уйти хочешь. А сбежать.

— Прекрати! — крик отозвался приступом кашля. Девушка ухватилась за горло, силясь перетерпеть. Несколько секунд кашля вызвали очередной приступ тошноты. — Прекрати говорить всю эту чушь, — прохрипела девушка. — Я хочу, чтобы ты ушел. Раз и навсегда.

— Знаешь, оно не пройдет, Бонни. Ты можешь ненавидеть меня и дальше. Можешь сбежать, но то, что живет внутри тебя, от тебя не уйдет.

Беннет злобно уставилась на парня, все еще ощущая слабость во всем организме. Она отчаянно впивалась в стену, увеличивая расстояние между собой и Локвудом. Он, однако, подсел ближе, придвинулся к лицу девушки и вкрадчиво произнес:

— Можешь утверждать свои трактаты, выученные наизусть. Можешь и дальше быть калекой, циничной сукой или какой-нибудь защитницей еще чьих-то прав — только это не усмирит твою боль.

— Вот видишь, — усмехнулась она, — ты уже меня презираешь, потому что в обществе принято презирать феминисток! Потому что пережитки прошлого все еще в вашей чертовой отравленной крови!

— Я не тебя презираю. Я не презираю… твое увлечение или твое движение, — он подсел ближе, аккуратно коснулся руки девушки и, убедившись, что Бонни не хочет выдернуть ее, сжал так сильно, как это было возможно. Пауза, повисшая в воздухе, давала время для передышки и освоения информации. — Я презираю твои фальшивые убеждения в том, что каждый человек — это зло.

— А разве оно не так? — снова взорвалась девушка. Она хотела вырвать руку, но не получилось. Тайлер оказался ловчее — он перехватил девушку, сжал ее плечи и приблизил к себе так, что считанные миллиметры и не замечались. Беннет замерла. Она была немного взволнованна такой близостью. Она все еще ощущала слабость в своем теле и тлеющую обиду, вперемешку с ненавистью и болью. Все равно что смешать водку, виски, бурбон или другие консистенции какого-нибудь отвратительного пойла.

Безумно и тошнотворно.

— Послушай, я знаю, как это — не быть принятым. Знаю, как могут смотреть люди, которые считают твои увлечения бессмыслицей или лишь подростковым максимализмом. Но послушай меня! — он встряхнул мулатку за плечи, заставляя сконцентрировать на себе особое внимание. — Пару дней назад я встретил девушку, в которую влюбился по-настоящему впервые. И знаешь, она не держит меня за придурка, не смотрит на меня как на мешок с деньгами или как на олуха. Она тоже влюблена…

— Я рада за вас, — сквозь зубы произнесла Беннет. — Но не сравнивай хер с пальцем, ясно? Может, она такая же ебанутая как и ты!

Локвуд редко бывал серьезным. Но он впервые был столь убедительным.

Человеческие отношения недолговечны, зачастую болезненны и почти всегда обречены на поражение. Все эти мелодрамы и истории про счастливые браки лучше не смотреть, не читать и не слушать. И дружба, и любовь, и семья, в конечном счете, заканчиваются печально… Фатализм, злой рок, законы подлости и иронии судеб — постоянные составляющие тех самых отношений.

Однако нет только негатива во взаимодействии двух потерянных душ. Иногда это взаимодействие — пусть и краткосрочное, обреченное на провал — играет решающую роль. Открывает глаза на правду и ложь. Излечивает душу. Возвращает в тишину.

Не в спокойствие.

В тишину.

И Бонни хотела сбежать не потому что испытывала ненависть или боялась показать слабость. Просто Тайлер — как синоним фразы: «Вернуться к спокойствию». И это пугало.

— Я говорю о том, что ты найдешь понимание. Просто верь! Верь и не сбегай каждый раз, когда можешь найти хорошего друга. Ведь мы же можем быть друзьями, верно? Можем общаться и делиться секретами. Можем быть рядом, когда нам больно.

Она сжала зубы и не заплакала. Она смогла преодолеть это сильное желание — сдаться в плен эмоций. И слова Тайлера не просто пробрались под кожу. Они вновь попали в самое сердце, заставляя его снова биться, заставляя его снова продлевать жизнь…

Бонни выдохнула, расслабилась, по-прежнему находясь в цепкой хватке парня. У нее не осталось слов и контраргументов. Как и цинизма, впрочем, тоже.

Локвуд вновь схватил девушку, прижал к себе, даря спасительные объятия и как бы говоря: «Мои слова — не ложь. Простую дружбу еще никто не отменял». И Бонни стала таять как воск.

Потому что нам легче довериться незнакомцу. Потому что иногда очень хочется рассказать о своей боли. Потому что больше нет ни сил, ни желания куда-то бежать и что-то доказывать.

Она поддалась порыву души, наверное, впервые, отвечая на объятие не менее страстно и любяще. Да, можно просто дружить. И никаких идей, вещдоков, осуждений и прочей гадости. Можно просто дружить.

— Если ты солжешь мне, — произнесла она, впиваясь ногтями в спину парня, — я отомщу тебе, ясно? Можешь не сомневаться.

— Не сомневаюсь. И ты не сомневайся.

2.