converted file 6e2497b6

небу туч, волнующейся воды. Дейв включил три из пяти потолочных светильника – больших

матовых полусфер в потолке, и помещение залило неярким светом оттенка разбавленной крови.

В центре комнаты стояла массивная кровать с резной дубовой спинкой, под балдахином. Дейву

до сих пор нравилось именно такое спальное место, тонкие газовые прозрачные ткани,

золотистые и белые, окутывающие ложе, создавали совершенно особенную атмосферу.

У стен - небольшая софа, два кресла, зеркала, расположенные пятилучевой пентаграммой, дверь в

гардеробную. А также стойка с холодным оружием и встроенный бар.

Дейв подошел к стойке, любовно погладил ятаган – новинка в его коллекции, клинок,

принадлежавший бешеному Башкурту-паше – тирану, дорвавшемуся до власти, кровавому

маньяку, которого забили насмерть собственные подданные спустя пары лет правления. Клинок

помнил все, агонию каждой жертвы, свирепое, больное наслаждение своего хозяина.

А вот любимица Дейва – дага, короткая шпага, принадлежавшая женоубийце. Или мизерикорды -

клинки, которыми добивали раненых – свои же из соображений «гуманности», или наводнявшие

поле сражения мародеры, которые, впрочем, тоже часто были своими.

Оружие впитывало и запоминало эмоции своих владельцев – и всех тех, кого касалось.

Дейв снял со стойки мизерикорд, покрутил в пальцах, подбросил и поймал, отшагнул назад, повел

плечами…

Он танцевал под голос крови, не затихший еще в, казалось бы, бездушной вещи, танцевал, рисуя

телом чувства, въевшиеся в металл, ставший продолжением гибкого, текучего как ртуть тела.

Не остановился, почувствовав чужое присутствие – узнал запах. Ждал его. Дал любоваться собой, грациозно развернулся и метнул «кинжал милосердия».

Вильгельм поймал. Серые глаза сузились и потемнели.

- Я бы на твоем месте поостерегся врываться в спальню вампира, - мягко сказал Дейв. – Еще не

такие сюрпризы здесь ждут.

- Я стучал, - угрюмо возразил охотник. – Я…

Он сглотнул, но все же выдавил:

- Я прошу вас отозвать свою… рабыню.

Дейв хмыкнул, требовательно протянул руку, не двигаясь с места. Вильгельму, стоящему у двери, пришлось подойти и отдать ему мизерикорд. Человек напрягся, мышцы вздулись – заходя дальше

в комнату, он чувствовал себя в западне.

Он и был в западне, не только в спальне, и уже начал это понимать.

- Ты немного недопонял, - ласково сказал вампир, возвращая оружие на место. – Девушки

обладают полной свободой воли. Они делают то, что делают, потому что выбрали это сами.

Исключительно по собственному желанию. Поэтому звать их рабынями не совсем верно. Для тебя

они – мои ученицы. Хотя одно другому и не мешает.

- Хорошо, - процедил сквозь зубы Вильгельм, и уши снова полыхнули. – Отзовите свою ученицу, пожалуйста. Меня она не слушает. А я… устал. И хочу спать. Просто спать.

- Интересно, - пропел Дейв, сдерживая смех. – Ну пойдем посмотрим.

В спальне Вильгельма, оформленной в черно-белом с серебром, конечно же была Лили.

Обнаженная, девушка сидела посреди комнаты на коленях, смиренно склонив голову.

- Лили?

- Да, господин, - она наклонилась, коснувшись лбом пола у его ног, выпрямилась, не поднимая

глаз.

- Вильгельм жалуется на тебя. Говорит, ты мешаешь ему.

Эту игру она знала.

- Я не мешаю, господин. Я пришла поблагодарить нашего гостя за свое спасение.

- Но он тебя не хочет. Он хочет спать.

Теперь она подняла глаза, в которых плескалось отчаяние. Настоящее. Она понимала то, чего пока

не понял Вильгельм.

- Молю вас… - взгляды вампиров сошлись на охотнике, который нервничал все больше. Красота

Лили не оставляла его равнодушным, и зов тела слабо глушился голосом разума, но он очень ярко

запомнил обожженную тварь, кинувшуюся на него с постамента. – Я могу ждать, когда вы

проснетесь. Не прогоняйте меня!

- Я не хочу, чтобы кто-то был здесь, пока я сплю, - слишком высоким голосом сказал Вильгельм.

Дейв закусил губу, чтобы не рассмеяться.

- Ты слышала, - строго сказал он девушке, и вампиресса уткнулась лицом в ладони. – Убирайся

отсюда. В карцер. Я приду к тебе позже.

- Да, господин… - Лили снова коснулась лбом пола, орошая его слезами. Прозрачными,

человеческими.

- Что? Почему карцер? – нервно и требовательно спросил Вильгельм.

- Потому что она провинилась, - терпеливо пояснил Дейв.

- В чем на этот раз?! – охотник почти кричал.

- Она должна быть благодарна тебе за спасение. Но ты не хочешь принимать ее благодарности.

Она не смогла угодить гостю, в чем и виновна. За это будет наказана.

- Что за гостеприимство такое, мать его… Цирк какой-то!

- Гостеприимство… - тихо протянул Дейв, делая шаг вперед. Вильгельм попятился, вампир

продолжал наступать. – Вампирское. Аккуратнее, охотник. Входя в чужой дом, ты принимаешь

правила этого дома. Не рекомендую тебе оскорблять наши устои.

Он остановился, когда Вильгельм, отступавший спиной вперед, наткнулся на кровать и с размаху

сел. Дейв усмехнулся. И продолжил мягче. Голос его касался охотника черной шелковой паутиной.

Гладкой кожи лица. Нервно бьющейся жилки на виске. Пульсирующей теплоты ключичной ямки.

- К тому же поверь мне – правила этого дома – то, чего они желали и хотели всем сердцем.