Contra Dei #2

E. K.: Сегодня каждый может сделать веб-сайт. Я видел сотни викканских, языческих, нордических и сатанинских сайтов, появляющихся всё время, и они исчезали так же быстро. Как я упоминал выше, мы не сатанисты, мы — сетианцы. Поскольку все эти сайты появляются и исчезают быстро, я не обращаю на них особого внимания. Более интересны те, кто продолжает существование в течение более долгого времени, как, например, Первая Церковь Сатаны и Общество Ониксовой Звезды, основанные бывшими членами Храма Сета, которые ушли или были изгнаны. Полагаю, им следовало бы оказать нам какое-то доверие, поскольку мы можем показать им, как развивать организацию в целом; но они нападают на нас, поэтому у нас нет никаких поводов уделять им внимание.

C. D.: First Church of Satan, как известно, не проявляла себя до ухода ЛаВея, а потом начала резкую деятельность по его «разоблачению», одновременно торгуя его книгами со скидкой. С нашей точки зрения, это несовместимо не только с достоинством и честью сатаниста, но и с обычной человеческой порядочностью. Вы же выразили FCoS некий кредит доверия в своём ответе. Поясните, пожалуйста, подробнее свою позицию по отношению к FCoS.

E. K.: Мы не обращаем особого внимания на другие группы, поскольку у нас нет в этом нужды. FCoS была основана бывшим членом Храма Сета, который ушёл, потому что почувствовал, что «мы недостаточно злые» для него. FCoS появилась как личная работа, направленная на то, чтобы сделать себе имя, потому что он не мог больше ничего предложить в реальном мире. Это моя личная интерпретация, а не точка зрения Храма, поскольку, как я уже сказал, Храм в действительности не обращает внимания на остальные группы, потому что они не играют роли в нашем Xeper.[128]

OLEGERN. САТАНИЗМ И БУДДИЗМ: ВОЗМОЖНЫ ЛИ СИМПАТИИ?

В силу неких причин сложилось так, что к буддизму у достаточного количества сатанистов более лояльное отношение, чем к большинству других растиражированных мировоззрений, в особенности религиозных. Однако, часто такая симпатия поверхностна и основана на контрасте с христианством, исламом и т. п.

Центральная идея буддизма не менее отвратительна, чем доктрины семитических религий. В ней жизнь предстаёт назойливым явлением, повторяющемся раз за разом и полным страданий, в каком бы качестве она ни протекала. От неё следует стремиться избавиться. Но это не так-то просто, если в результате реинкарнации после смерти вновь возвращаешься к жизни, т. е. снова к страданиям.

Нужно, чтобы остановилась не одна текущая жизнь, а вся вереница перевоплощений. Если в локальном варианте это суицид, то в метафизическом — нирвана.

Этого можно добиться, если полностью, на всех уровнях сознания, преодолеть желание жить. И для этого рекомендуются средства, по направленности идентичные уставам религиозных извращенцев, ориентированные на подавление витальных инстинктов и личности. Первоосновы эти сформулированы в тезисах, громко названных «четырьмя благородными истинами». Это траурный писк ничтожества, капитулирующего перед действительностью.

Сам основатель сего учения при пристальном рассмотрении не вызывает симпатий. Воспитанный в тепличных условиях, он был так шокирован законами жизни, что погрузился в глубокую депрессию, пока не просветлился идеей о метафизическом харакири, т. е. нирване.

Всю жизнь он существовал за счёт спонсоров, которые были по его терминологии «омрачёнными», так как сам он с последователями никакой производительной деятельностью не занимался, боясь подмочить карму. Бывало, что он поступался своими принципами. Например, провозглашая равенство всего живого (т. е. не только людей, но вообще всей живности), он всё же был вынужден закрыть доступ в буддийские общины рабам, а то не видать бы ему спонсорских подачек… Тем не менее, к чести данного учения, можно сказать, что оно никому не навязывалось, и вообще было очень лояльным. В буддийских монастырях Бирмы или Таиланда, как отмечали многие наблюдатели, можно хоть Коран зубрить, хоть наукой заниматься. Впрочем, это вообще характерно для мировоззренческих систем восточной части Евразии, между тем как «Истина на острие меча» как манера характерна почти исключительно для семитской культуры и ею заражённых.

Собственным свойством буддизма была его феноменальная способность к мутациям. Часто отмечают, что Шакьямуни, основатель буддизма, избегал теологических вопросов и оставил без ответа вопрос о своём отношении к богам.