Collectio

Я осматриваюсь, оценивая окружающую обстановку. В этом месте и сквозь защитный скафандр атмосфера ощущается каждой клеточкой кожи. Вокруг с избытком перенасыщено различными излучениями, невидимой радиацией, и продуктами ионизации всего и вся. «Глушилки», ложные цели, электромагнитные импульсы, жёсткие излучения, меняющие состояния самой материи — всё с изрядным запасом применено друг против друга враждующими сторонами. А самое неприятное, что теперь здесь смогут исправно работать, ну разве что ножницы. Да и за них не ручаюсь. Всё остальное в мгновение ока превращается в груды бесполезного железа и пластика. Под ногам хрустит не песок, а миллионы нанороботов, павших на подступах к цитадели. Тут и там грудами железа чернеют остовы сгоревших истребителей, штурмовиков, десантных барж. И повсюду трупы, трупы… В скафандрах и без… Некоторые словно на минутку прилегли отдохнуть… Иные совсем без рук, без ног… Но чаще — просто непонятный кусок обезображенной дымящейся плоти. О поле, поле…!

В низком небе, полностью затянутом фиолетовым маревом, пустынно. Редкие фигурки оставшихся в живых по одиночке пробираются средь поля битвы, славно засеянному зубами дракона.

Я перегибаюсь через срез борта в кабину павшего истребителя и достаю свой меч. Машу пару раз для разминки. Боров же прихватывает свой «молот Тора», Гусь подходит, неся на плече боевой топор.

— Ну, что будем делать? — Я с интересом смотрю на хмурые физиономии друзей.

— Как это — что? — Боров настроен очень воинственно. — Я ещё за «Ганнибала» не поквитался!

Когда он узнал, что свой истребитель я назвал «Буцефал», долго копался в литературе и, наконец, нашёл достойное имя. Правда, он свято верил, что так звали коня Юлия Цезаря.

— Ну, что ж, раз звено в сборе, тогда — вперёд!

Пригибаясь, перебежками направляемся к зданию. Вокруг что-то непрерывно шипит, неуловимо звенит, периодически вспыхивает и рассыпается ослепительными искрами по близкому горизонту. Рукотворные молнии продолжают утюжить покосившийся небосклон. Порой огромными болидами свергаются с близких небес остатки нашего флота вторжения, поднимая вверх тучи песка и пыли, сотрясая почву, словно это огненный топор безжалостно вгрызается в бока бедной планеты. Техногенный Ад во всей своей дикой красе!

Вдруг один из «болидов» с оглушительным грохотом таранит высоченную башню станции, наперекор всем богам гордо стремившуюся в небеса. На её стене расцветает огромный цветок из дыма и пыли. И срезанное, будто косой, чудо архитектуры медленно наклоняется и, постепенно набирая скорость, начинает падать вниз. Удар! Почва под ногами ходит ходуном и трясётся — кажется, что сама планета безуспешно пытается стряхнуть с себя неугомонных людишек.

На фоне этих «тектонических» процессов, мы кажемся микроскопическими блошками, бестолково цепляющимися за спину взбесившегося циклопа.

— Осторожно! — Предупреждающе поднимает руку Гусь.

Показывает перчаткой на две замершие фигуры у главных ворот станции. На подъездной эстакаде стоят два охранника в экзоскелетах, вооружённые огромными устрашающего вида бластерными пушками. Но в царящем повсюду энергетическом хаосе все сервоприводы погорели на хрен, и горе-охранники могут только ругаться и шипеть от злости. Суперсовременная многослойная броня, защищающая от прямого попадания, как мелкокалиберных снарядов, так и лазерных лучей, превращается для них в индивидуальные металлические гробы. Я выхватываю стилет и, подойдя к ближнему, с усилием втыкаю между нагрудных пластин его лат. Охранник вскрикивает и чинно отдаёт богу душу. Второго приканчивает Боров, своим громадным молотом расплющив вместе со шлемом голову врага. От средневекового варварства не спасает и современная хай-тэк броня.

Въездные ворота распахнуты настежь, наверное, главный компьютер глюкнул, не выдержав атаки наших вирусов. Принимая приглашение, мы заскакиваем внутрь. Несколько солдат охранения бросаются навстречу. К счастью, у них из оружия только огнестрельные автоматы. Дурачьё. Хоть бы попробовали для порядка, а будут ли они теперь стрелять… Конечно же, в местном филиале Ада порох давно потерял способность к возгоранию — поверхность планеты на несколько раз обработана всем спектром безумных изобретений ученых-очкариков. И первому из нападавших я одним взмахом меча сношу голову, которая, мелодично позвякивая парадной каской, откатывается к стене. Боров, как заправский кузнец, начинает методично махать молотом, забивая люди-гвозди. А Гусь, уподобившись железному дровосеку, шутя, валит тоненькие сосенки, в качестве которых выступают молоденькие солдатики. Какая-то пара минут и… Нет охраны!