Clouds of Glory

Ли со своими пионерами двинулся впереди армии, готовя импровизированную дорогу, которая в некоторых местах представляла собой не более чем колею, для артиллерии и обоза. Ли вместе со своими пионерами прокладывал дорогу. Через два дня после Монклова он писал Мэри: "Мы... добрались до Кастаны в страшный северный ветер, где разбили лагерь на кукурузном поле, которое, казалось, будет сметено свирепым ветром. Я с трудом натянул палатку, а когда натянул, то удержал ее. . . Мы, конечно, ничего не могли приготовить, и я до темноты ходил на разведку. Мы прибыли на место под палящим солнцем. Пока разбивали лагерь, поднялся ветер и стал таким сильным, что до темноты удалось установить лишь несколько палаток. К тому времени, как я поставил свою, было так холодно, что, когда я снова сел в седло, мне было не по себе даже в застегнутом на все пуговицы пальто. Так внезапны здесь перемены. Когда мы возобновили наш марш на следующее утро, на рассвете в ручье было много льда. Термометр показывал 23 градуса: пришлось отвести лошадь и пройти милю или две пешком, чтобы согреть ноги. В тот день мы прошли 21 милю, прежде чем достигли воды, и разбили лагерь на бесплодной равнине, где не было ни дерева, ни травы. ... . . Завтра мы выступаем в 5 утра, побудка в 3 часа, и нам придется пройти 30 миль, чтобы добраться до воды. Долгий марш. Я видел, что все мои животные накормлены и удобно устроились на ночь, и люди тоже". Ли также сообщил, что Санта-Анна, по слухам, находится в Сан-Луис-Потоси и что "когда он получил сообщение от генерала Т[айлора] об отмене перемирия, то ответил, что никогда не сможет заключить мир, пока на земле Мексики есть вооруженные американцы... ...и что теперь мы должны вести войну не только до ножа, но и до ручки".

Более важный слух гласил, что американский флот захватил форт Сан-Хуан-де-Улуа, который командовал гаванью Вера-Крус, и что, по словам Ли, "наше правительство направит мощные силы из Вера-Крус к городу Мексика", вынудив Санта-Анну сдать Сан-Луис-Потоси и заключить мир или последний бой в мексиканской столице.

Ли был прав, но ошибся на четыре месяца. На самом деле именно так и собирался поступить президент Полк, осознавший многочисленные препятствия, стоящие перед генералом Тейлором на пути его продвижения на юг. Полка удерживала огромная задача по сбору людей, артиллерии и снаряжения для морского вторжения в Мексику - самой амбициозной американской десантной операции на сегодняшний день. Еще более сложным решением было то, что Полк должен был выбрать, кто будет командовать ею.

Логичным выбором стал генерал Уинфилд Скотт, командующий армией США, * не только самый компетентный и старший офицер, но и национальный герой, поистине национальный институт, и автор плана захвата Вера-Круса и прямого марша на Мехико в первую очередь.

К сожалению, единственным генералом в армии США, которого президент Полк недолюбливал и которому не доверял больше, чем Закари Тейлору, был Уинфилд Скотт; к тому же, с точки зрения президента, Скотт обладал дополнительным недостатком - его штаб-квартира находилась всего в нескольких шагах от Белого дома. Скотт был огромным (при росте в шесть футов пять дюймов он возвышался на фут над президентом Полком) и вездесущим человеком в Вашингтоне, затмевая почти всех остальных своими размерами, обхватом, тщательно продуманной униформой, пристрастием к военным церемониям и, конечно, легендарной репутацией - им восхищался самый тонкий знаток военных способностей, фельдмаршал герцог Веллингтон, престарелый победитель при Ватерлоо.

Скотт был фигурой более крупной, чем жизнь, и отблеск его славы отбрасывал в тень более заурядные политические фигуры. Как и Закари Тейлор, Скотт положил глаз на Белый дом - оба генерала не скрывали своих президентских амбиций, - но если Скотт был вигом, членом партии, противостоящей президентской, то никому не было ясно, от какой партии будет выдвигаться Тейлор. Полк колебался между желанием вывести Скотта из Вашингтона в поле, где он мог бы совершить ошибку, которая запятнала бы его репутацию, и страхом, что Скотт может одержать победу, которая сделает его еще большим национальным героем, чем он уже был.

В отличие от Полка, личность которого описывали как "скучную", Скотт был способен на слоновье обаяние, усиленное военным гламуром. Он любил компании и, несмотря на свое возвышенное превосходство, пользовался определенной популярностью. Он также был склонен допускать серьезные ляпы в разговорах о президенте. Позже Скотт извинялся за них в грандиозной и маслянистой манере, которую президент находил невыносимой. Искушение отправить его в Веракрус и убрать с дороги - и, что еще важнее, из Вашингтона - было для Полка почти непреодолимым. Что касается Скотта, то он считал командование экспедицией не более чем своей заслугой.