Clouds of Glory

Он был обожаемым родителем, который каждый вечер спешил домой, чтобы увидеть своих детей; он был счастлив, когда в мае 1837 года Мэри подарила ему еще одного сына, и нет сомнений, что семейная жизнь утешала Ли в том, что он застрял на работе, которая не предлагала ему никаких волнений и вызовов. Он всегда был наиболее счастлив в компании своих детей и в Арлингтоне, который был его домом; тем не менее, когда генерал Гратиот наконец уступил его просьбам о крупной инженерной работе всего за два месяца до рождения его второго сына, Ли сразу же согласился, несмотря на то, что это увезло бы его из Арлингтона на неопределенный срок и без уверенности, что Мэри и дети смогут присоединиться к нему.

Его биографы объясняют это преданностью долгу, и, конечно, для Ли это всегда было важным фактором, но также кажется вероятным, что он просто не мог устоять перед авантюрой, которая вывела бы его из кабинета начальника инженеров в поле, далеко, с большей работой и гораздо большей самостоятельной ответственностью, чем та, которой он наслаждался в качестве помощника Талкотта при исследовании границы между Огайо и Мичиганом. Хотя за 144 года, прошедшие со дня смерти Ли, из его характера (наряду со всеми остальными недостатками) тщательно вытравили элемент честолюбия - ведь уже при жизни большинство людей считали его почти бесчеловечно самоотверженным, - факт остается фактом: и тогда, и позже он был очень мотивирован на личное продвижение, но всегда предпочитал представлять другим, а возможно, и самому себе, что он лишь выполняет свой долг и что, хотя выбор пал на него, он, вероятно, не был подходящим человеком для этой работы. Он всю жизнь повторял, что хотел бы, чтобы на должность, которую ему предстояло занять, выбрали кого-то более способного. В данном случае, получив желанную должность, Ли, как правило, писал в духе добродушного самоуничижения своему старому другу из Саванны Джеку Маккею, что "им нужен был искусный инженер... и они послали меня".

Правда в том, что он был лучшим человеком для этой работы и знал это, а работа была чрезвычайно сложной. Это было не просто исследование, а огромная и срочная задача: укротить реку Миссисипи.

Великая река, которую индейцы называли "Отцом вод", в то время была важнейшим торговым и коммуникационным путем Америки, связывая зерно Северо-Запада и хлопок верховьев Миссисипи с процветающим портом Нового Орлеана. В то же время, как тогда, так и сейчас, Миссисипи обладала собственной волей и разумом - это была не просто река, а огромная стихийная сила природы, далеко не всегда дружелюбная к человеку. Иногда река разливалась, затопляя сотни квадратных миль; иногда ее уровень опускался, и она засыпала некоторые участки мусором, делая невозможным плавание на пароходе; в другие времена река меняла свое русло, создавая канал там, где его раньше не было, и оставляя поселения, построенные вдоль старого русла, сухими и невредимыми. Для индейцев, которые просто ловили рыбу и путешествовали на каноэ, все это не имело значения; они смирились с непредсказуемостью и силой реки и не строили постоянных поселений. Но для американцев первой половины XIX века процветание, торговля, коммерция и развитие городов и портов стали причиной необходимости наведения какого-то порядка на реке - задача, над которой инженерный корпус непрерывно работал последние 200 лет, с ограниченным успехом и не всегда радостными последствиями для того, что мы сейчас называем окружающей средой. В лучшем случае можно сказать, что битва между инженерным корпусом и рекой Миссисипи завершилась вничью. Конечно, облегчение судоходства было достигнуто; были подняты дамбы; построены мосты, плотины и шлюзы, но способность реки контратаковать, нанося разрушения огромного масштаба, остается беспрепятственной, что и было доказано, когда ураган Катрина обрушился на Новый Орлеан.

Непосредственная проблема, с которой столкнулся Ли, заключалась в том, что Миссисипи прокладывала себе новое русло, что грозило "уничтожить речную торговлю" Сент-Луиса, штат Миссури. Не случайно генерал Гратиот сам был уроженцем Сент-Луиса, а его семейный дом выходил окнами на реку. Он не только знал из первых рук, но и разделял опасения и жалобы добропорядочных жителей города, некоторые из которых были членами его собственной семьи, а также их представителей в Конгрессе США, определявших бюджет Корпуса инженеров. Риск того, что Сент-Луис может оказаться отрезанным от торговли и коммерции, которые обеспечили ему (и семье Гратиот) процветание с 1764 года, был неприемлем. Это был ключевой "транспортный узел" (выражаясь современным языком) Запада и отправная точка Калифорнийской и Орегонской троп - в каждый момент времени вдоль его дамбы на Миссисипи швартовалось до 150 пароходов.