Clouds of Glory

Это письмо несколько двусмысленно и, похоже, озадачило Гранта, когда он его получил. Возможно, Ли раздумывал, все еще надеясь, что сможет накормить свои войска и доставить их в Линчбург, но в то же время, похоже, что он был готов к более широким мирным переговорам, а не просто к сдаче “сил под моим командованием”. Это была щекотливая тема для Гранта, которого военный министр Стэнтон и президент Линкольн в марте 1865 года нежно били по костяшкам пальцев за то, что он пропустил мимо ушей деликатно сформулированное предложение Ли о том, что встреча генерал-майора Эдварда Орда и Лонгстрита для обсуждения обмена пленными может быть расширена до встречи между ним и Грантом для обсуждения “военной конвенции” с целью достижения “удовлетворительного урегулирования нынешних несчастливых трудностей”. Гранту твердо напомнили, что он не должен иметь никаких дел с Ли на тему мира и что любое дальнейшее общение должно быть только с целью принятия капитуляции армии Ли.

Если Ли играл на время, то его надежды скоро рухнут. Вечером того же дня войска двадцатитрехлетнего генерал-майора Джорджа Армстронга Кастера достигли станции Аппоматтокс. После ожесточенного, но короткого боя его люди захватили три из семи поездов. Три из них конфедераты отвели обратно в Фармвиль, а четвертый сожгли. Благодаря Кастеру надежды Ли прокормить свою армию, продвигавшуюся к Линчбургу, рухнули. Три поезда, которым удалось спастись, теперь находились еще дальше, и было сомнение, что он сможет до них добраться. Линия Ли теперь была направлена на юг, его левый фланг был закреплен на небольшом холме к востоку от Аппоматтокс-Корт-Хаус, крошечного городка позади центра; а справа кавалерия Фитца Ли занимала возвышенность к востоку от города, чуть южнее реки Аппоматтокс.

К этому времени Грант расположился в пустующем доме полковника Конфедерации, разобранном для использования в качестве госпиталя Конфедерации. Он страдал от одной из сильных мигренозных головных болей, которые мучили его, когда он находился под давлением и вдали от утешительного присутствия миссис Грант или, иногда, бутылки, и которые он пытался вылечить обычным в то время средством: сидя с ногами в ванне, наполненной горячей водой и горчицей, и с “горчичным пластырем”, наложенным на запястья и “заднюю часть шеи”.

Все еще мучаясь от боли, он проснулся рано утром и написал Ли письмо, в котором указал, что, поскольку “у него нет полномочий обсуждать вопросы мира, встреча, назначенная на десять утра сегодня, не приведет ни к чему хорошему… . . Условия, на которых может быть заключен мир, хорошо понятны. Если южане сложат оружие, они добьются этого самого желанного события, сохранят тысячи человеческих жизней и сотни миллионов еще не уничтоженного имущества”.

В ответе Гранта чувствуется легкая язвительность – возможно, из-за головной боли, а возможно, потому, что ему просто не терпелось поскорее приступить к капитуляции. Гранту не пристало читать нотации кому бы то ни было, тем более генералу Ли, но он, несомненно, считал, что уже четко изложил условия капитуляции, и теперь его собственные генералы предупреждали его, что письмо Ли может быть тактикой затягивания, что Ли просто выигрывает время для прибытия армии Джонстона из Северной Каролины. Грант инстинктивно сомневался в этом – он очень уважал чувство чести Ли – и понимал точный военный масштаб позиции Ли. Ли еще не просил о перемирии; он лишь предложил встретиться, чтобы обсудить точные условия капитуляции, которые ему предложат, если он решит сдаться. Тем временем бои продолжались. Грант вел переговоры о сдаче форта Донельсон в 1862 году и Виксбурга в 1863 году, и тонкости переговоров о капитуляции были ему знакомы. Он вернулся в седло ранним утром в воскресенье, 9 апреля, в Пальмовое воскресенье, голова все еще пульсировала, и поскакал “в голову колонны”, где теперь шли интенсивные бои.