Clouds of Glory

Конечно, сложность этого сценария заключается в том, что у нас есть только версия Лонгстрита о том, что было сказано, и со временем он несколько приукрасил свой рассказ, добавив несколько штрихов, чтобы подчеркнуть свое описание Ли как нетерпеливого. Возможно, это естественный недостаток тех, кто писал в течение многих лет, ведь Лонгстрит опубликовал окончательную версию их разговора только в 1896 году, более чем через четверть века после смерти Ли, и к тому времени ему уже надоело, что его обвиняют в том, что пошло не так под Геттисбергом. Кроме того, Фримен, чей рассказ крайне драматичен, усугубляет проблему тем, что сам оттеняет слова Лонгстрита, как, например, "Лонгстрит резко ответил. ... . ." Но на самом деле мы не знаем, говорил ли Лонгстрит "резко" с Ли или нет; по его собственным словам, он оставался чрезвычайно уважительным к Ли, даже несмотря на их разногласия. Учитывая, что Ли, возможно ошибочно, сохранял уважение к Лонгстриту до самого конца войны и в течение нескольких лет после ее окончания, не кажется вероятным, что Лонгстрит когда-либо говорил с ним "резко", как бы мало Ли ни хотел услышать то, что он хотел сказать днем 1 июля 1863 года. *.

Следует помнить, что Лонгстрит в первую очередь выступал против вторжения на Север, а когда он проиграл этот спор, то решил, что добился от Ли обещания вести оборонительное сражение, закрепившись на местности, где противнику придется атаковать его, как при Фредериксбурге. Взглянув на землю перед ними, он с легким самодовольством и, возможно, с непроизнесенным "я же говорил" вновь представил то, что говорил военному министру Седдону, а затем Ли, когда армия еще находилась на Раппаханноке. "Мы не могли вызвать противника на позицию, более соответствующую нашим планам", - сказал Лонгстрит. "Все, что нам нужно сделать, - это обойти его слева и занять хорошую позицию между ним и столицей".

Лонгстрит был удивлен, или утверждал, что был удивлен, когда Ли, вместо того чтобы согласиться с ним, ударил по воздуху "своей закрытой рукой" и ответил: "Если он будет там завтра, я нападу на него". Описывая этот обмен мнениями, Фримен пишет, что это "довольно примечательный язык для подчиненного, чтобы обратиться к командующему генералу через десять минут после его прибытия на поле боя, и когда он не был проинформирован о силе противника", как будто замечания Лонгстрита Ли были формой lèse-majesté, но ничто из сказанного Лонгстритом не было непривычным для Ли; он слышал все это раньше, и он всегда позволял Лонгстриту значительную свободу в выражении своих взглядов.

Лонгстрит был поражен "нервным состоянием" и "неровным характером" Ли, не понимая, что причиной могут быть "блуждания кавалерии", хотя можно было бы подумать, что Лонгстрит уже должен был знать об отсутствии Стюарта. В любом случае, он ответил: "Если он будет там завтра, это будет потому, что он хочет, чтобы вы атаковали".

Из рассказа Лонгстрита нет оснований полагать, что он сказал это резко. Он также предложил взять "эту высоту", предположительно Калпс-Хилл и кладбище за ним, немедленно, пока конфедераты на поле боя все еще превосходили федералов числом почти два к одному. В этот момент Ли перешел к другим вопросам, вероятно, к облегчению Лонгстрита, так как он заметил, что "небольшое размышление будет лучше, чем дальнейшее обсуждение", видимо, полагая, что Ли успокоится, все обдумает и примет рекомендации Лонгстрита. Во всяком случае, Лонгстрит понимал, что дальнейшие споры в этот момент не принесут никакой пользы.

Хотя в современных представлениях о Геттисберге, в частности в фильме "Ангелы-убийцы", принято считать, что Лонгстрит был прав, а Ли - нет, реальность гораздо сложнее. У Ли все еще не было кавалерии, поэтому он не мог быть уверен в том, сколько корпусов подтянет Мид и когда прибудет основная часть Потомакской армии. Идея перебросить всю армию вправо, "чтобы занять хорошую территорию между [Мидом] и Вашингтоном", была сопряжена с риском. Вся армия Ли как минимум два дня будет подвергаться фланговым атакам, пока она будет огибать дальний конец Кладбищенского хребта и уходить в никуда, поскольку Ли понятия не имел, где можно найти эту волшебную "хорошую землю", и не имел возможности искать ее до прибытия Стюарта с кавалерией.