Clouds of Glory

Ли, конечно, не ошибался, говоря о религиозной нетерпимости отцов-пилигримов к иным верованиям, чем их собственное, но при первом прочтении его письма может показаться странным связывать это с нетерпимостью северян к рабству в середине девятнадцатого века. Пока внимательно не прочтешь письмо до конца, не увидишь, что, по убеждению Ли, рабство - это Божья воля, и покончить с ним можно, лишь позволив "милосердному Провидению" действовать в своем собственном темпе. В ходе последующей метаморфозы Ли из южанина в национального героя его мнение о рабстве было в значительной степени затерто, тем более что его отвращение к этому институту было искренним. Его твердые убеждения по этому вопросу помогают объяснить его решение уйти из армии и взять в руки оружие для Конфедерации. Несмотря на свою неприязнь к рабству, он сражался за то, что считал правильным и нравственным. Он не стал бы сражаться за меньшее.

Он считал рабство моральным и религиозным вопросом, а не тем, который можно решить с помощью политики. Нам, спустя более полутора веков, трудно понять, что то, что мы считаем аморальным и несправедливым, могло считаться частью Божьего плана, но таков был факт, и игнорировать его - значит недооценивать как силу религиозных убеждений Ли, так и тот факт, что он рассматривал все события как проявление Божьей воли.

К Пасхе Ли наконец-то оказался в форте Мейсон, возвращаясь в лагерь Купера, где впервые узнал, что за время его отсутствия произошло несколько стычек с команчами, в которых были убиты два его солдата и двенадцать "врагов". Через две недели Джеймс Бьюкенен был инаугурирован в качестве пятнадцатого президента Соединенных Штатов. В своей смертельно оптимистичной инаугурационной речи он посоветовал нации сохранять спокойствие по вопросу Канзаса, поскольку этот вопрос вскоре будет решаться в Верховном суде, и люди могли предположить, что будет вынесено успокаивающее решение. Вместо этого, всего два дня спустя, ни к чему не обязывающий председатель Верховного суда Роджер Б. Тейни объявил о своем революционном решении по делу "Дред Скотт против Сэнфорда". Суд постановил, что "лица африканского происхождения не могут быть и никогда не собирались быть гражданами Соединенных Штатов" и что Конгресс не имеет права "запрещать рабство на территориях", тем самым подрывая как Миссурийский компромисс, так и закон Канзаса-Небраски. Далее Тейни заявил, что "Положение о надлежащем процессе" Пятой поправки "запрещает федеральному правительству освобождать рабов, привезенных на федеральные территории". Таким образом, суд одним махом уничтожил все основания, на которых президент Бьюкенен мог надеяться договориться об урегулировании, устраивающем Север. Как бы посыпая рану солью, Тейни добавил: "У негров не было прав, которые белый человек обязан был бы уважать".

Помимо угроз надвигающихся индейских набегов, которые так и не сбылись, жизнь в лагере Купера была некомфортной и утомительной: температура в тени превышала 112 градусов, а ветер был настолько горячим, что не приносил никакого облегчения, только песок и пыль. "На прошлой неделе я четыре дня осматривал местность и искал родники, - писал Ли Мэри, - но особых успехов не добился. Мы также получили сигнал тревоги, что с севера на наш лагерь нападет большое количество индейцев. . . Признаюсь, я был недоверчив и лег спать, не надеясь, что меня разбудят". Ли продолжал терпеливо переносить службу на границе до июля 1857 года, когда его отозвали в форт Мейсон для участия в очередном военном трибунале, но он узнал, что Альберт Сидни Джонстон был отозван военным министерством в Вашингтон и теперь вместо Джонстона командует Второй кавалерийской бригадой.