Чужой выбор

Итак, он оказался в тупике; его приводило в ярость собственное бессилие и вместе с тем сознание, что Клеманс противостояла ему не по глупости, а с железной решимостью, без малейших колебаний. В каком-то смысле она стала неприступной. Он даже не был уверен, что напугал ее. Как смело она заявила, что не убежит, если он отпустит ее руку! Ее тонкое запястье, на котором под его пальцами трепетала жилка… Вот именно в этот миг он и сдался, поняв, что ему уже никогда больше не суждено найти свою Клеманс, ту, которую он помнил, которая долгие годы снилась ему по ночам и мерещилась днем. Той, прежней Клеманс уже нет, она умерла, – ее сменила другая женщина с совсем иным характером.

Значит, остается только одно – уехать. Горных районов в стране полно, хоть отбавляй. А здесь за ним неусыпно следят жандармы, он это чувствовал. Тогда, на автостоянке, глядя вслед Клеманс, направляющейся к своей машине, он инстинктивно понял, что она не станет доносить на него властям, зато сейчас же поспешит в объятия своего проклятого автомеханика.

Хватит, он больше не хочет об этом думать! Бесполезно кипеть, исходить яростью. Лучше уж наметить себе путь и оставить как можно большее расстояние между собой и этой женщиной, которая принадлежала ему только в прошлом. Этьен был неглуп, он прекрасно понимал, что крупно рискует, вернувшись сюда. И если он сделает еще один ложный шаг, жандармы уже не выпустят его из когтей, и кончится тем, что ему впаяют судимость. Будь ты проклята, Клеманс!

Этьен вышел из домика, даже не позаботившись выключить отопление. Ничего, – пускай теперь владелец взыскивает расходы с агента-поручителя! А ему на все плевать! Он забросил сумку с вещами в багажник и решил, что оставит арендованную машину там, куда приедет, в любом месте.

«А ты о чем размечтался, парень? – думал он. – Создать новое уютное гнездышко со своей Клеманс? Ты вспомни, в каком доме она сейчас живет! Вот то-то же, так спустись с небес на землю! Теперь она стала важной дамой, твоя малютка-парикмахерша! А как насчет того, чтобы заделать ей детишек? Так они у нее уже есть, она их родила от другого, как только избавилась от тебя. Ты должен был удержать ее, отказаться от развода. А теперь уже поздно, все умерло и похоронено…»

Смириться с крушением своих надежд будет трудно, он это знал, но делать нечего, – оставалось только уехать от Клеманс как можно дальше. Вопрос жизни и смерти. Уберечь себя от себя самого, от безумных поступков, от всего, что он мог еще натворить.

И он решил ехать куда глаза глядят, лишь бы подальше отсюда. Добраться до Пиренеев или рвануть на север, к массиву Юрá. Найти другие вершины и другие долины. Круто изменить свою жизнь. Будь ты проклята, Клеманс!

Во вторник вечером Хлоя позвонила Виржилу, чтобы отменить их завтрашнюю встречу. Извинившись, она объяснила, что один из клиентов пожелал обсудить с ней очень важное дело именно в это время, и предложила другой день. Но Виржил не сдался и сказал, что готов заменить обед ужином. А для большей убедительности добавил, что так ему гораздо удобнее – в конце рабочего дня он не будет спешить и сможет расслабиться. Хлоя уступила, правда, не очень охотно, и они условились встретиться в ресторане «Своды» в центре города.

Виржил пришел первым и смог как следует рассмотреть Хлою, когда она вошла в зал. Как и в их предыдущие встречи, она явно не заботилась о том, чтобы произвести на него впечатление. На ней была белая блузка, хорошего покроя пиджак цвета морской воды и джинсы, а на шее небрежно повязанный ярко-красный шарф. Из макияжа – только черная тушь на длинных ресницах, обрамлявших ее большие темные глаза. Виржил снова констатировал, что ему нравится в ней все – маленький прямой носик, высокие скулы и вежливая улыбка, открывавшая белоснежные зубы.

– Спасибо, что согласились на встречу, – сказал он, вставая.

– Вы очень уж настаивали, – ответила она с пренебрежительной усмешкой.

– Да, но ведь это вы меня вызвали.

– Верно, но не для того, чтобы ужинать с вами.

– Ну, раз уж вы здесь, надеюсь, не откажетесь от бокала шампанского?

– Лучше сливовый кир [20].

Виржил сделал заказ, выбрав то же, что и Хлоя, и начал разговор лишь после того, как перед ними поставили бокалы.

– Прежде всего, я еще раз приношу вам свои извинения за ту публичную сцену в больнице. Зато вы, по крайней мере, можете убедиться, что я теперь одинок. И это дает мне право задать вам вопрос, на который вы не захотели ответить в прошлый раз.

– Какой именно?

– Есть ли кто-нибудь в вашей жизни?

– Почему вам так необходимо это знать?

– Чтобы ухаживать за вами.

– Боже, какое старозаветное выражение!

– Но не могу же я так, сразу, начать соблазнять вас или заклинать, как факир змею…Ох, простите, сам не знаю, почему я так выразился, какая нелепость!

– А вы умеете это делать?

– Что именно? Соблазнять? Нет, не умею! Кстати, это тоже старозаветное выражение…

– Ладно, тогда вернемся к вашей подруге, вернее, к вашей бывшей, раз уж мне невольно довелось познакомиться с ней. Что такого вы ей наговорили, если она так бурно взревновала ко мне?