Чужой ребенок

— Врешь опять! Я сначала, когда ты… Короче, обиделся сильно. А потом подумал, повспоминал… Сравнил… Не ври мне! Опять сейчас соврала! Хочешь, чтоб я о нем хорошо теперь думал? Да пошел он! Пусть только попробует забрать!

— Вань…

— Нет! Я не соглашусь больше! Его все вокруг боятся! Стороной обходят, как смерть!

— А ты?

— А я не боюсь! Я вырасту и убью его! За тебя! За маму!

— Ваня… Ты слишком категоричен сейчас…

— Я нормален! Это вы все вокруг… Врете! И Серый… В глаза улыбался, по голове трепал, играл… А сам в смс “щенком”... Ничего, я ему показал, какой я “щенок”... Он думал, что я ничего не понимаю… “Поехали на набережную”... — передразнивает Серого Ванька.

Смотрит на меня в упор, и я поражаюсь, насколько не детские у него сейчас глаза…

— Я его по башке ударил на светофоре, — усмехается он, — рукояткой ножа. В затылок, как Иваныч учил… А потом выскочил и свалил… Мы в Старый ехали, как раз по обводной… А там недострой. Я и рванул. Мест не знаю, но затихарился. Жаль, без мобилы… Сидел-сидел, а потом решил выше полезть… И сорвался… Дурак…

— Ты не дурак, Ваня! — я опять тянусь обнимать, и в этот раз он поволяет. Похоже, этот выплеск все силы из моего мальчика вытянул, потому что он как-то обмякает, спокойный такой становится, сопит мне в плечо, словно маленький ежик, — ты не дурак! Ты сильный, очень смелый и очень находчивый…

— Да какой я находчивый и смелый? — бормочет он, — меня только и делают, что таскают туда-сюда… А я даже постоять за себя не могу… И за тебя… Он тебя… Обидел… А я его не убил за это…

— Можешь! Можешь постоять, — жарко шепчу я, — а убивать никого не надо… Зачем становиться похожим на… Не надо, Вань…

Ванька успокаивается, укладывается обратно на кровать, и я, чуть подождав, пока он засопит мирно, выхожу из палаты. И только здесь пытаюсь выдохнуть и унять дрожь в пальцах.

Василий Иванович появляется неожиданно из своего кабинета, осматривает меня и кивает, чтоб зашла.

— На вот, махни, — он ставит передо мной стопку коньяка, — совсем доходяга стала… Какого черта приперлась в выходной? Что тут с твоим Ванькой случится?

— Не знаю… Подумала, он проснется, а меня нет рядом… — бормочу я, послушно выпивая. И задыхаюсь, потому что хорошо идет, огнем прям.

И хочется еще. Тянусь за бутылкой, но Василий Иванович отбирает:

— Нет, хватит тебе.

Закусываю лимоном, откидываюсь на спинку стула, прикрываю глаза.

— Что у тебя с Хазаровым?

Боже… Да не надо мне сейчас этого! Только выдыхать начала!

— Ничего… — скриплю безжизненно, и Василий Иванович усмехается:

— Ну да… А спонсорская помощь больнице на сорок миллионов просто по доброте душевной упала сегодня… И просьба тебя не перегружать работой…

Никак не комментирую. Щедрый какой… Грехи замаливает? Ну, пусть… Больнице от этого польза.

— Ты это, Ань… — Василий Иванович мнется, сдвигает в сторону бутылку, рюмки, потом обратно… Нервничает чего-то. — Ты осторожней… Таким, как он… Такие люди просто так не делают широких жестов…

— Это вы к чему, Василий Иванович? — спрашиваю я напрямую, — мне писать заявление?

— Да сдурела? — наливается он краснотой, — я просто не хочу, чтоб ты вдруг поверила…

— Не беспокойтесь, Василий Иванович, — усмехаюсь я, — я давно уже никому не верю… Что там с Ваней?

Мой начальник чуть заметно расслабляется, и мы принимаемся говорить о Ваньке. Потом переключаемся на какие-то рабочие задачи, потом еще про что-то. Рюмка коньяка развязывает мне язык, ощущаю себя легче как-то, спокойней.

Выхожу из кабинета начальства в уже вполне нормальном состоянии…

И вижу, как ко мне по коридору направляется Хазаров.

Причем, сразу понятно, что идет он от палаты Ваньки. Навещал? Они поговорили? О чем? Что с Ваней?

Все эти вопросы тут же возникают в голове и я, кивнув Хазарову, торопливо пытаюсь его обогнуть. Конечно, упускаю шанс поговорить, но сейчас явно не время. Если Ванька все в том же настрое, что был, то мог отцу гадостей наговорить…

Но Хазаров не позволяет мне пройти, молча преграждает путь.

Поднимаю подрободок, смотрю в темные, непроницаемые глаза:

— Добрый день. Я тороплюсь. До свидания.

К сожалению, Хазаров, как обычно, слышит только себя и поступает так, как ему хочется.

Сейчас ему хочется ухватить меня за локоть и молча втолкнуть в пустующую сестринскую…

Глава 67

— Отпустите немедленно, — цежу я сквозь зубы, не пытаясь вырваться. Бесполезно. Тут только словами, да и то не факт…

Слишком уж жутким становится взгляд Хазарова. Опять давит , словно стена бетонная.

Стиснув зубы, выдерживаю. Ну а что мне остается?

— Поговорим.

Это не просьба, от слова “совершенно”.

Меня твердо направляют к кушетке, на которой спят в ночную смену, заставляют сесть, а сам Хазаров берет стул и ставит прямо напротив. Садится на него, расставив ноги и упирает локти в колени.

Не могу сдержаться, чуть отшатываюсь к стене. Слишком близко. Слишком.

— Что вам нужно? — голос слегка изменяет, хрипит, но это от волнения, конечно. Не от страха. Хватит уже бояться его.

— Чтоб ты рассмотрела мое предложение.

— Какое еще?

— Вернуться.

Я молчу, ошарашенная его словами.