Чужой мир

Еще во время проб я заметил, что иногда землянка реагировала на слова режиссера быстрее, чем помощница успевала их перевести. Это не выражалось в речи – нет, она всегда выдерживала нужную паузу, скорее в мельчайших изменениях мимики, в том, как легкая тень проскальзывала по ее лицу, а затем тут же исчезала. Если актерская профессия и учит чему-то, так это умению подмечать детали. Я проработал в этой сфере достаточно долго, чтобы распознавать, когда человек в образе, а когда, на доли секунды, становится собой. Землянка была хорошим игроком, умение блефовать заложено в ее генах, но все же она стояла в самом начале пути. Она была хороша в своей роли, но не настолько, чтобы обмануть такого плута, как я. Она была уязвима.

Взгляд, полоснувший меня болью, говорил именно об этом. Тогда, сидя на корточках и заглядывая в побледневшее лицо, я понял, что землянка вовсе не так уверена в своих силах, как стремилась показать.

В ее синих глазах плескался страх, который она скрывала ото всех, но сильнее прочих – от себя.

В тот момент чувство вины вгрызлось мне в глотку. Я почувствовал себя негодяем, воспользовавшимся чужим доверием. Не то чтобы это было в новинку – ради выживания я совершал вещи и похуже, но мысль о причинении боли землянке претила мне.

Возможно, я не так хорош, как того требует цинфийская мораль, но все же есть неписаные правила, которые мне по душе. Я никогда не оставляю долг неоплаченным. Неважно, чего именно это касается: денег или отношений.

Землянка оказала мне услугу, и теперь я не успокоюсь, пока не окажу ответную любезность. Ее страх напрасен: я не только не выдам ее тайну, но и сделаю все, чтобы ее миссия (в чем бы она ни заключалась) успешно завершилась.

И интуиция мне подсказывает, что помощь такого, как я, ей пригодится.

Глава 7

Пару минут после пробуждения я всерьез подумывала сказаться больной, чтобы не ехать на первый день съемок фильма. Я не боялась встречи с Дайсом – не возопит же он на всю площадку о том, что я – обманщица (хотя, каюсь, такой поворот сюжета с упоением мазохиста я пару раз прокрутила в голове), но все же, при возможности, мне бы хотелось сократить количество встреч с ним. Как мельком бросил Алекс, самый надежный друг – это плохо проинформированный знакомый.

Алекс. Он был причиной отвратительного настроения, местами скатывающегося в меланхолию. Я так и не призналась в том, что меня раскрыли. Несколько раз порывалась написать ему, дважды вскакивала среди ночи и открывала крышку нетбука, но в последний момент гасила мерцающий синим экран. Понимала, что веду себя как маленькая девочка в ожидании родительского выговора, но справиться с собой не могла.

Мысль о том, что я подвела брата, отравляла жизнь, но делала съедобной еду Цинфа – я попросту не чувствовала ее вкуса.

– Наконец-то у вас появился аппетит! – довольно заметила Айю за завтраком.

Я, продолжая жевать, уныло кивнула, отчего замотанное тюрбаном полотенце съехало на нос.

– Вы уже решили, каким нарядом удивите сегодня?

Я выдернула себя из жерновов самоедства и решила заняться чем-то полезным: например, выбором нового образа.

Отложив в сторону приборы, которыми с грехом пополам научилась пользоваться (так уверяла Айю), промаршировала в комнату и нырнула в гардеробную.