Чужак в чужой стране

— Но Бен — это еще не я. Меня не интересуют «права» этого парня. Его притязания на Марс — чепуха с точки зрения адвоката. Я сам адвокат, и мне вовсе ни к чему принимать его «права» во внимание. Что до богатства, которое, как предполагают, должно принадлежать ему, то вся ситуация возникла из-за наших диких племенных обычаев. Сам он ничего не заработал, ему повезет, если его надуют, но я не собираюсь выяснить обстоятельства его дела. Если Бен думал, что я буду бороться за «права» Смита, что ж, ты ошиблась адресом.

— О… — Джилл поникла. — Тогда мне надо придумать, куда его перевезти.

— Нет-нет, разве что ты очень захочешь.

— Но вы же сказали?..

— Что меня не интересуют досужие вымыслы, связанные с законом. А вот гость под моей крышей — совсем другое дело. Пусть остается, если пожелает. Я просто пояснил, что не собираюсь впутываться в политику и поддерживать романтические бредни, возникшие у тебя или у Бена Кэкстона. Милая, раньше я считал, что служу человечеству… и мне было приятно так думать. Потом я открыл, что человечество совсем не желает, чтобы ему служили; напротив, оно сопротивляется любым попыткам услужить ему. Теперь я делаю лишь то, что доставляет удовольствие Джубалу Хэршо. — Он отвернулся. — Пора обедать, да, Доркас? Кто-нибудь что-нибудь готовит?

— Мириам. — Отложив вышивку, она встала.

— Так и не могу понять, как они делят между собой обязанности?

— Ну откуда же вам знать, босс, вы же сами никогда ничего не делаете! — Доркас похлопала его по животу. — Зато поесть не забываете.

Прозвучал гонг, и они пошли обедать. Если Мириам и готовила обед, то явно пользовалась всеми современными достижениями, потому что она уже сидела за столом, красивая и невозмутимая. Кроме секретарш, Джилл и Хэршо, там был еще один мужчина, чуть старше Лэрри; все называли его «Дюк», а он обращался к Джилл так, будто она всегда здесь жила. Прислуживали машины, не андроиды, ими управляла Мириам — панель управления находилась рядом с ней, у подножия стола. Все было ужасно вкусно и, насколько могла судить Джилл, никакой синтетики.

Но Джубалу угодить было сложно. Он ныл, что нож тупой, что мясо жесткое; он даже обвинил Мириам в том, что она подает на стол остатки прошлого обеда. Казалось, никто его не слышит, но Джилл стало неловко. Тут Энн положила вилку.

— Он помянул кухню своей матушки, — заявила она.

— Он начал думать, что он тут босс, — согласилась Доркас.

— Давно это с ним?

— Дней десять.

— Слишком давно, — Энн поглядела по очереди на Мириам и Доркас, они встали. Дюк продолжал есть.

Хэршо поспешно сказал:

— Только не за едой, погодите…

Они направились к нему, машина скакнула прочь с дороги. Энн схватила его за ноги, а две другие — под руки. Французская дверь скользнула в сторону, и они вытащили его из комнаты, хотя он негодующе протестовал.

Вопли закончились всплеском.

Женщины вернулись, вид был у них почти светский. Мириам опустилась на свое место и обернулась к Джилл:

— Еще салату, Джилл?

Хэршо вернулся к столу в пижаме и халате вместо смокинга. Пока его выносили, механизмы прикрыли его тарелку, теперь ее снова открыли, и он принялся есть.

— Так вот, я говорил, — заметил он, как ни в чем не бывало, — если женщина не умеет готовить, нечего и силы на нее тратить. Если вы будете плохо работать, я вас обменяю на собаку, а собаку пристрелю. Мириам, что у нас на десерт?

— Пирог с клубникой.

— Вот, уже ближе к делу. Смертную казнь отсрочить до среды.

После обеда Джилл пошла в гостиную, собираясь посмотреть выпуск новостей и выяснить, попала ли она в события дня. Но стерео там не оказалось. Газет в доме тоже не было — было множество книг, но ни газет, ни телевизора.

Ей никто не мешал. Интересно, сколько же времени? Свои часы она оставила наверху. Она вспомнила, что ни в одной комнате нет ни часов, ни календаря. Что ж, тогда спать. На одном из стеллажей она отыскала пленку с записью «Просто сказок» Киплинга и умиротворенно прошла наверх.

Кровать была суперсовременная, должно быть, модель будущей недели — с автомассажером, кофеваркой, кондиционером, машиной для чтения и т. д., но будильника не было. Джилл решила, вряд ли она проспит, вставила пленку в машинку для чтения, улеглась на спину и стала читать, строчки бежали по потолку. Но вскоре приборчик выпал из ее рук, свет погас — она заснула.

А вот Джубалу Хэршо не спалось — он был недоволен собой. Интерес его поутих, началась реакция. Полвека назад он поклялся: никогда не подбирать заблудившихся котят. И что же? Клянусь всеми сосками Венеры-матушки, подобрал сразу двух — нет, трех, считая Кэкстона.

Его не волновало то. что он нарушал собственные обеты чаще одного раза в год. Последовательность — не его черта. Еще два нахлебника его также не волновали — никогда не считал гроши. За целый век насыщенной жизни он не однажды разорился, а частенько бывал куда богаче, чем сейчас; и то и другое он считал перепадами погоды и никогда не подсчитывал сдачу.

Но какой поднимется вой, когда служаки выяснят, что эти дети теперь находятся под его крышей, — вот что его волновало.