Чужак

Ответа не последовало: передо мной мелькнули подошвы кроссовок, и парнишка исчез в темноте.

Я остановился, обдумывая ситуацию. Можно предположить, что в доме находится логово хлебных бандитов, и тогда меня ждет засада. Может, там затаились человек двадцать. Я прислушался, затаив дыхание…

И снова в животе возникло знакомое неприятное ощущение. Ничего особенного? Или первый признак разбуженного инстинкта? Именно с этого всегда и начиналось. Если так, то через секунду у меня в голове распахнутся ставни, и через них придет неодолимая, властная потребность убивать. Я убивал чужаков, в крови которых завелся этот крошечный микроб зла. Все просто. И поверьте, у меня всегда получалось… впечатляюще. Кровищи хватало. Я рубил, кромсал и резал.

Так выходило. Все, хватит. Аминь. Я ничего не мог с этим поделать.

Пробираясь по автобусу, растаскивая пустые ящики из-под патронов, я чувствовал, как холодеет кровь. Мышцы живота скручивались в узлы. Мышцы спины судорожно сжимались. Оно входило в меня и с неспешной уверенностью рептилии сворачивалось кольцами в желудке. Оно, это чувство.

Мальчишка был в здании. Я слышал его шаги, мысленно видел, как мелькают белые кроссовки над потемневшими ступеньками лестницы. Разбрасывая пустые коробки, я добежал до задней двери и остановился. Мне требовалось какое-то оружие. На столе за сидением водителя валялись пара револьверов и автоматов «узи», насквозь проржавевшие и уже на ни что не годные. Подумав, я наклонился к скелету парня, который, судя по размерам и толщине костей, мог быть боксером-тяжеловесом, и, ухватившись за армейскую куртку, встряхнул несколько раз. В результате встряски скелет потерял бедренную кость. Я взял ее в руку. Дубинка получилась довольно грозная. При необходимости этим крепким, похожим на луковицу суставом можно расколоть голову врагу.

Потом я перелез из автобуса в здание. Вероятно, эта комната использовалась как столовая. Повсюду стояли столики с пластмассовыми тарелками и окаменевшими кусочками хлеба. Наверное, здесь питались люди, державшие оборону. Жители Льюиса пытались остановить нападавших. И, конечно, у них ничего не получилось. Это подтверждали многочисленные скелеты с проломанными черепами.

Сжимая в руке костяную дубинку, я вышел из комнаты в коридор, и, как и следовало ожидать, услышал слабеющее эхо удаляющихся шагов.

Я помчался наверх, перепрыгивая через две-три ступеньки. Мальчишка устал и едва тянулся, перебирая руками по перилам. И тут — о, Господи — меня схватило всерьез. Мышцы живота закрутились в узлы. Кожа на спине и шее взбугрилась от натянувшихся и ставших твердыми как камень мускулов и сухожилий. Пальцы так сильно сжали костяную клюку, что посиневшие вздувшиеся вены сделались похожими на червей.

— Подожди! — заорал я, понимая, зачем он мне нужен. Боже милостивый, жажда крови обрушилась на меня громовой лавиной ярости.

— ПОДОЖДИ!

Мальчишка испуганно охнул и, поскользнувшись, упал на четвереньки футах в пятнадцати над моей головой. Он смотрел на меня через решетку перил.

Не знаю, чего было больше в этих карих глазах, страха или ненависти.

Словно со стороны, я услышал свой собственный голос, негромкий, но спокойно-властный.

— Подожди здесь.

Спешить было некуда, и я стал медленно подниматься по лестнице. Пальцы все сильнее сжимали кость, заставляя мышцы рвать кожу предплечья.

— Не шевелись.

Он вдруг вскрикнул и отскочил в коридор, не поднимаясь с четверенек. Я услышал тихий всхлип. Мальчишка уползал, сломленный ужасом. Теперь он знал, что мне нужно.

Внезапно я с поразительной ясностью увидел себя таким, каким видел меня он: громадный, страшный, похожий на медведя чужак с жуткой костью в руке. Чудовище из кошмара, преследовавшее его с неумолимым упорством. Холодная ярость в ужасных глазах.

Поднявшись на следующую площадку, я услышал, как где-то хлопнула дверь. Спрятался в одной из заброшенных квартир? Я замедлил шаг. Опасность ловушки сохранялась. Кто знает, может быть, в одной из этих мрачных комнат меня поджидают его сообщники? Приоткрытая дверь. Я толкнул ее концом дубинки. За дверью оказалась штора, закрывавшая вход в коридор. Я рубанул по ней костью, и она упала, подняв облако пыли.

Мои мышцы по-прежнему спутывались в миллион узлов. Тело стонало от боли — мальчонка был совсем близко. Более того, я буквально ощущал в воздухе запах трясучки. Должно быть, дела у парнишки совсем плохи. У меня прямо-таки руки чесались пустить в ход дубинку. Напряжение нарастало, обещая мощный взрыв.

Я быстро зашагал по коридору, зная, что инстинкт выведет меня на мальчишку. Я должен был убить его. Я не мог не убить его. Убить быстро: выпустить из него кровь, разрубить на куски, стереть с лица земли это зараженное тело.

Черт возьми, я никогда не ощущал эту заразу так сильно. Казалось, ею пропитаны стены коридора.

Дверь необходимо выбить. Толстый и нетронутый слой пыли ясно указывал, что здесь никого нет.