Чужая жизнь

– Думаю, это выглядит как простая шариковая ручка. Только вместо чернильной пасты в ней особый раствор. И ручка не пишет, а укалывает. Через полчаса примерно вы должны были умереть. От остановки сердца, как сказали бы врачи. Я забрался в вашу машину через два-дцать минут после укола. И успел ввести противоядие.

– Вы тоже держите при себе особые ручки?

– Вам повезло, я следил за ними. Вдруг вы вошли в их орбиту. Ваша роль была мне непонятна, и я воскресил вас, чтобы всё прояснить.

– Значит, я точно не на том свете?

– Нет, поскольку я не небесный житель.

– Если я не умер, то кого положили в землю?

– Нашли в морге подходящий труп.

– Но зачем?

– Чтобы ваши убийцы ничего не заподозрили. Если только они подумают, что вы живы, то найдут и убьют вас уже самым верным способом, голову, скажем, отрежут.

– Да почему?!

– Мало ли. Вдруг вы все-таки что-то знаете.

– Что?!

– Неясно. Это-то и пугает – неизвестность, неопределенность. Ваше воскресение уверит их в значительности, вернее, в значимости вашей фигуры. Как ни была бы она на самом деле эфемерна.

Потрясенный Саша молчал.

Тетя Паша появилась за окном. Деревянной лопатой начала счищать снег с дорожки.

– А как там Аня?

– Родила сына.

– Уже?

– Несколько преждевременно. От потрясения, надо полагать.

– Как его назвали?

– В вашу честь.

– Как она себя чувствует?

– Всё в порядке.

– А ребенок?

– Всё в порядке.

– Что мне теперь делать?

– Начинать новую жизнь. С новым именем и с новым лицом. С новым прошлым.

– Откуда мне взять новое лицо?

– Сделаем пластическую операцию. И документы новые выправим. И биографию придумаем.

За окном тетя Паша остановилась передохнуть. Воткнула лопату в сугроб. Перевязала потуже платок на голове.

– Вам это зачем? Делать мне новое лицо и биографию. Столько хлопот, затрат. Гораздо было бы проще, как вы выражаетесь, избавиться от меня. Все детали вы узнали, больше я вам не нужен.

– Спать я стал плохо последнее время. Боюсь помереть во сне. Грехов много. Может, за вашу жизнь мне чего простится.

– Мы далеко от Москвы?

– Да нет.

– А где мне будут… лицо делать?

– Да здесь и сотворим.

– В этой прямо избе?

– Здесь тихо. Да и выбора у нас с вами нет. Начальство мое тоже ведь думает, что я вас устранил. Я сильно рискую, между прочим.

– Какой ужас.

– Врач у меня надежный, зависит от меня прочно, и постарается, и промолчит. Впрочем, как хотите. Можете прямо сейчас одеваться и на все четыре стороны. Но я и гроша ломаного не дам за вашу жизнь.

– А если у меня будет новое лицо, сколько дадите за мою жизнь?

– Если будете твердо придерживаться правил, скорей всего умрете своей смертью.

– Каковы правила?

– Держаться подальше от прежнего места жительства. Не вступать в контакт с людьми, которые знали вас раньше. Постараться совершенно забыть свое прошлое, заместить его новым. Биографию мы придумаем как можно более простую, скромную, непротиворечивую.

Дальнейшая Сашина судьба была уже не в руках Василь Андреича.

* * *

Посмотрел он на дом, где был теперь прописан, и вернулся к машине.

В длинной многоэтажке горели уже огни. Он сел за руль. Он должен был решить, куда ему ехать. Звали его теперь Костей. Он казался повыше ростом, так как сильно похудел и перестал горбиться. И походка у него изменилась. Стала мягкой, едва слышной. На носу появилась горбинка, разрез глаз изменился, брови сошлись к переносице. Волосы он подстриг коротко, и лоб казался выше. Голос обесцветился, точно состарился. Василь Андреич уверил, что никто не узнает в нем прежнего Сашу. Если, конечно, не рисковать и соблюдать правила.

Стояло позднее лето. Саша, то есть Костя, сидел за рулем почти новой «Волги». Он купил ее, как только вышел в мир с новым именем и лицом. Мир был велик. И можно было поехать далеко, и тогда его новая жизнь стала бы road movie, дорожной историей, с калейдоскопом встреч, коротких связей, жизнь стала бы долгой дорогой, иначе говоря, дорога поглотила бы его жизнь, он бы и не заметил, как поглощает она всех едущих и не насыщается.

Солнце зашло, воздух потемнел. Распахнулось окно в многоэтажке, и кто-то заорал из него:

– Виталииик!!!!

Медленно поехал Костя.

Он привык в прежней жизни, что времени нет, всё рассчитано, теперь же он ехал бесцельно, проваливался в пустоту. На самом деле цель была, хоть он и старался ее не видеть. Он ее не изобретал, она просто была, запретная и единственная. Только она его волновала и манила. Он к ней не стремился, она сама притягивала его, он был как маленький осколок, вошедший в ее орбиту.

Выехав на шоссе, Костя повернул на запад. Он махнул рукой и подчинился цели, и, подчинившись, ехал уже быстро, уверенно. Совершенно стемнело. По встречной полосе проносились огни. И ему на самом деле казалось, что он мчится в черном космосе, всё больше ускоряясь по мере приближения к цели. Он ехал всю ночь, нигде не останавливаясь, не вступая в разговоры, как по касательной к текущей жизни.