Чувства навыворот

Так мучительно и надрывно ее сердце не колотилось еще никогда.

Перед глазами плыло. Легкие горели изнутри — столь часто и жадно она поглощала спасительный кислород. Колени предательски дрожали.

Поджилки тряслись от волнения. Пульс и тот гудел в ушах, оглушая.

Да и во рту пересохло до противной горечи.

Даже время замедлило свой ход в тот самый миг, когда Красницкий бесцеремонно сдвинул в сторону ткань купальника, полностью обнажая ее тяжелую упругую грудь. Ту самую, которая, повинуясь законам физики, соблазнительно колыхнулась, мгновенно притягивая к себе его дикий масляный взор. Нет, не дикий. Скорее уж осатаневший. И потерянный.

Спохватившись, она возмущенно взвизгнула, пытаясь оттолкнуть его, дабы целомудренно прикрыться. Слава не позволил!

Он предостерегающе зашипел, проворно перехватывая ее руки еще в воздухе. Больно стиснул (точно стальными клешнями), и вдавил в стену прямо поверх ее головы, удерживая оба запястья всего одной своей огромной ладонью.

Ирина с затаенным ужасом поняла, что оказалась в ловушке. В западне.

Обездвиженная. Беспомощная. Почти голая.

Раскрытая и абсолютно уязвимая перед лицом врага.

Но странное дело — она не испугалась. Напротив, разозлилась!

Рассвирепела, до боли стискивая зубы и награждая противника взглядом разъяренной фурии, готовой к нападению.

«Ну почему? — обиженно взывала к «высшим инстанциям». — Почему именно ОН оказался первым мужчиной, перед которым я… почти обнажилась?»

Ей бы закричать, позвать на помощь. Да только Ира не хотела этого делать.

Останавливало что-то. И черт его знает, излишняя уверенность в собственных силах или банальная человеческая глупость.

Впрочем, скорее уж нездоровое любопытство и азарт.

В глубине души ей отчаянно хотелось узнать, что он станет делать дальше. «Поглазеет и отпустит, напугав до чертиков? Или все же посмеет преступить… черту?»

И почему, спрашивается, последняя мысль не пугала Синицыну в должной степени? Напротив, будоражила кровь, заставляя ее глупое сердце биться быстрее от предвкушения. Странные ощущения, стоит заметить.

И практически… практически знакомые. Родные.

Словно они со Славиком уже делали это прежде. И не одиножды.

«Чертовы сны! Меня сбивают с толку чертовы сны!»

Усилием воли сдержав рвущийся наружу предательский стон, она отчаянно замотала головой, пытаясь сбросить с себя проклятое наваждение.

— Долго будешь пялиться? — рявкнула недовольно. — Давай, отпускай меня!

Кажется, молодой человек ее и не услышал вовсе. Потому что даже не моргнул. Красный просто застыл подобно гранитному изваянию, продолжая жадно сканировать поплывшим взглядом практически обнаженное тело бывшей одноклассницы. Еще секунда, и он решительно подался вперед.

Шумно сглотнул. Затем, чуть склонив голову вбок и резко дунул, обжигая кожу Ирины своим неимоверно горячим дыханием. Чувствительные вершинки груди мгновенно отреагировали, сжавшись в тугие горошины.

И на его лице в тот момент отпечатался самый настоящий неподдельный восторг. Вперемешку со злостью. С внезапным. Стихийным. Бешенством.

«Но на кого ты злишься? На самого себя?»

Вячеслав резко распрямился и, все еще удерживая Синицыну в стальных тисках, угрожающе навис над ней:

— Че притихла?

— Жду! — огрызнулась она, прилагая титанические усилия, дабы казаться спокойной и уверенной. Хотя бы внешне. Ведь в душе творился хаос.

Бардак. Полнейшее смятение.

— Чего?

— Когда ты удовлетворишь свое долбаное любопытство, натешишь самолюбие и прекратишь таращиться на мои сиськи!

Красницкий рассмеялся. Горько так. Мучительно.

А после припечатал убийственным взглядом и заявил:

— Да знай я, что они у тебя… такие, начал бы таращиться гораздо раньше!

— Какие еще «такие»?

Он не ответил. Лишь склонился ближе к ее виску.

— Синичка? — тихо прохрипел, пробуждая к жизни тысячи нервных окончаний в ее напряженном теле. — А, Синичка?

— М?

— Почему не вырываешься?

Внезапно девушка осознала, что стоит Слава непростительно близко.

Что от жара его тела вполне реально ошпариться.

И что не одну ее сейчас лихорадит — парня тоже прошибает нервная дрожь. Столь сильная, что лоб его покрылся крупной испариной.

Ирине вдруг захотелось немедленно провести ладонью по лицу молодого человека, осушая кожу, а потом… растереть эту влагу по своей груди.

«ЧЕ? — ужаснулась собственным мыслям. — Что за бред я несу?»

Прикусив губу, она постаралась сосредоточиться исключительно на его вопросе, всячески игнорируя тот факт, что одежды на ней — кот наплакал.

— Мы это уже проходили, Славик! — скривилась в фальшивом презрении. — И не раз. Я все равно не смогу освободиться, пока ты сам не соизволишь меня отпустить! Так к чему тратить силы зря? Как по мне, лучше уж их приберечь, чтобы потом съездить пару раз кулаком по твоей наглой физиономии!

Грустно улыбнувшись, Слава мягко очертил контуры ее лица костяшкой указательного пальца. Аккуратно, почти нежно сжал подбородок.

— Верно, физически тебе меня не одолеть! — резюмировал он, утвердительно кивая. — Но ты можешь… закричать, например. Громко позвать на помощь.

Ирина лишь недовольно фыркнула:

— Зачем?