Чумные псы

— Нет, это точно не сток, — сказал Надоеда. — И мы должны все время помнить про это. Белые халаты не могут проникнуть в стоки. Даже человек-пахнущий-табаком не может… Но сюда они легко войдут, если захотят. К примеру, когда мы будем спать. Поэтому они нипочем не должны узнать, что мы здесь поселились.

— Если они уже не знают. Если не наблюдают за нами прямо сейчас.

— Да, но… я каким-то образом чую — они про нас не знают. А как тебе кажется?

Рауф долго не отвечал.

— Я верю… — проговорил он наконец. — Я почти не смею в это поверить, но мне все-таки верится, что ты прав, Надоеда. А коли так…

— Ну?

— Коли так, значит, мы все-таки правильно сделали, что убежали. Остается доказать — хотя бы самим себе, — что собаки могут жить без людей. Мы будем дикими. Дикими и свободными.

Вспышка III

Воскресенье, 17 октября

Спустя двенадцать часов, воскресным утром, Тайсон, не то чтобы сняв шапку (это было бы для него столь же немыслимо, как для Санта-Клауса — сбрить бороду), но сдвинув ее на затылок почти вертикально — этаким загадочным знаком затаенного почтения, — стоял перед мистером Пауэллом возле комнаты отдыха персонала Лоусон-парка.

— Ну да, эти двое взяли и пропали неизвестно куда, — объяснял он уже во второй раз. — Я решил, лучше уж я перво-наперво сам вам сообщу. Типа того, что нигде в виварии их нету. Смылись, короче. Только вряд ли далеко ушли, небось где-нибудь поблизости ошиваются…

— Вы уверены, что их нет в здании? — спросил мистер Пауэлл. — Я хочу сказать, что решительно не представляю, как они могли выбраться наружу. Вы точно все проверили? Они не спрятались где-нибудь в дальнем углу?

— Нет, — сказал Тайсон. — Я все осмотрел, нету их. Я и рядом со зданием поглядел — тоже нету. Хотя говорю же, навряд ли они ушли далеко.

— Хорошо бы нам удалось отыскать их прямо сегодня, — произнес мистер Пауэлл. — Нам с вами, я имею в виду. Тогда можно было бы и не докладывать о случившемся доктору Бойкотту или мистеру Фортескью. Тем более что их обоих не будет до завтрашнего утра. В общем, на поимку у нас с вами сутки.

— Их наверняка кто-нибудь видел, — сказал Тайсон. — Кормили-то их последний раз в пятницу вечером! Небось жрать захотели, может, где попрошайничают… — Он помолчал и добавил: — Или, чего доброго, взялись гонять овец в холмах. Вот это было бы скверно! Это ведь незаконно — если собака беспокоит овец, как бы владельца не привлекли…

— Господи!.. — вырвалось у мистера Пауэлла, который был неприятно поражен внезапно открывшейся перспективой персональной ответственности. — Ну-ка, расскажите еще раз, как вы обнаружили их отсутствие.

— Ну, значит, я и говорю, являюсь я вечером в субботу, как всегда, зверье покормить и все такое, — начал рассказывать Тайсон. — И первое, что вижу, — это что того здорового черного пса, ну того, семь-три-второго, в клетке нету! Смотрю, а дверка-то открыта, и у замка пружина лопнула. Сломалась она, должно быть, где-то уже после пятничного вечера, поскольку тогда все точно было нормально…

На самом деле Тайсон кривил душой. Запирающий механизм сломал он сам — поддел большой отверткой и надавил. Не то чтобы он боялся увольнения или так уж переживал, что получит выволочку от директора или доктора Бойкотта. Скорее он бессознательно пытался задним числом изменить случившееся. Пружина ведь могла лопнуть сама по себе? Могла. Усталость металла, знаете ли. Или дефект изготовления, что тоже бывает. И тогда никаких вопросов о том, как собаки выбрались из вольера. И раз она оказалась сломана — хотя бы постфактум, — значит, вот вам и причина побега, и можно понапрасну не ломать голову. Во всяком случае, сам Тайсон в это верил. В его мире уж если что случилось — значит, случилось, и доискиваться причин было пустой тратой времени. Если бы, к примеру, обнаружить пропажу выпало Тому и он Тайсону о ней рассказал, старик, по всей вероятности, влепил бы ему затрещину и как следует отругал, не особенно интересуясь, был ли Том виноват (той же логикой руководствовались древние ацтеки, которые казнили гонца, доставившего дурные вести), а уж потом стал бы соображать, как все исправить.

Так или иначе, теперь пружина всяко была сломана. Невелика важность. Если уж на то пошло, судьба пружины вполне соответствовала судьбе всего исследовательского центра. Разрешение на его планирование тоже добывали у министра задним числом.

— Да, но как же второй пес? — спросил мистер Пауэлл. — Восемь-один-пятый? Он-то каким образом вылез?

— А под сетку пролез, — объяснил Тайсон. — Носом приподнял и прошмыгнул. Я посмотрел, там внизу пара скоб отошла. Он и протиснулся, он же что, маленький…

— М-да, нелегко будет все это объяснить, — вздохнул мистер Пауэлл. — Этот восемь-один-пятый был очень ценный экземпляр. Взрослый домашний пес — такого непросто заполучить для исследований! Ему сделали сложную операцию на мозге, собирались тестировать… Ты представляешь хоть, сколько это все стоит?