Чумной доктор

– Она странно себя ведёт из-за макового отвара? – озадаченно прошептал Том.

– Не думаю. Просто такая уж она есть, – прошептал я в ответ и обошёл стол. – Почему ты так лежишь?

– Грудь меньше болит, если поднять ноги, – отозвалась Салли.

Конечно, когда эффект макового чая прошёл, боль вернулась. Давать мак повторно было опасно, поэтому я попросил Тома приготовить настой из ивовой коры. Когда Салли выпила его, Том объявил:

– Я голоден! – и накинулся на оставшуюся часть медового пирога.

Мне тоже хотелось есть. Из-за всей этой беготни мы пропустили обед.

Я сел за прилавок рядом с Томом и принялся нарезать круг чеширского сыра, который мы купили на рынке. Салли осталась на тюфяке.

– А ты разве не хочешь есть? – спросил я.

– Да нет.

Но её урчащий живот говорил иное. Я спас последний кусок медового пирога из лап Тома и протянул Салли, положив на тарелку вместе с чеширским сыром.

– Бери ещё, если хочешь.

Салли покачала головой.

– Этого хватит, спасибо.

Однако тарелку она очистила даже быстрее, чем Том. Я подсунул Салли ещё кусочек сыра. Она заколебалась.

– Это не Криплгейт, – сказал я. – Тут можно брать добавку. Только взгляни на него.

Том хмыкнул в знак протеста, но его нож уже был занесён над сыром.

Салли перевела взгляд с меня на Тома и обратно.

– Я тебе всё верну, – сказала она.

– Конечно.

Вскоре я обнаружил, что Салли уже возвращает долги. Строго говоря, она начала это делать ещё до того, как я вернулся домой. Опустошив тарелку, Салли вынула из-под тюфяка иглу и шерстяные бриджи и принялась обмётывать низ, не переставая напевать.

Это были мои собственные штаны.

– Что ты делаешь?

– Твоя одежда тебе коротковата. Я её надшила.

Я покраснел. Рядом со мной постоянно был Том, и это значило, что я никогда не чувствовал себя высоким. Но за лето я вытянулся на полтора дюйма и начал вырастать из своих вещей. Если бы мастер Бенедикт был жив, он просто купил бы мне новую одежду, не переставая сетовать, что в Криплгейте мальчиков не учат шить.

А если бы у меня были деньги, я купил бы новую одежду сам. В первую очередь – штаны. Мои становились неудобными и тесными в тех местах, где им следовало быть посвободнее.

– И все твои вещи в дырах, – неодобрительно сказала Салли.

Что ж… я и впрямь не слишком тщательно следил за своей внешностью.

– Спасибо, – смущённо сказал я.

– Говорила же, что могу помочь, – весело ответила она. – Кроме того, ты ученик аптекаря из преуспевающей лавки. Негоже тебе ходить в дырявых штанах.

Она сунула руку внутрь и выставила пальцы из огромной прорехи на заду.

– Но… – Я обернулся к Тому, набивавшему рот сыром. – Я надевал эти штаны только вчера.

– Знаю, – сказал он.

– Ты не видел дырку?

– Конечно же видел.

– А почему ничего не сказал?

– Я подумал, что это было смешно.

Салли хихикнула.

Я плюнул.

– Ты…

– После той истории с твоей курильницей, – с негодованием сказал Том, – я бы сказал, что мы квиты.

– Ещё нет. Но скоро будем.

Я вытащил из пояса флакон и продемонстрировал его. Взгляд Тома стал подозрительным.

– Что это?

– Касторовое масло.

Его глаза расширились.

– Ты этого не сделаешь!

– Да ну?..

С этими многозначительными словами я отправился в мастерскую и поднялся наверх.

– Надеюсь, тебе понравится сегодняшний ужин, – сказал я на прощание.

Пусть Том помучается, гадая, действительно ли я намерен подмешать слабительное в его еду.

Впрочем, ушёл я не поэтому. На самом деле мне не хотелось, чтобы Салли и Том заметили, как мало я съел. Из-за всей этой истории с предполагаемым лекарством от чумы мы забыли одно очень важное обстоятельство: у меня по-прежнему нет денег. Если теперь мы будем кормить ещё и Салли, придётся очень жёстко нормировать еду. Конечно, следовало сказать об этом прямо сейчас, но я чувствовал себя неловко. Том всегда с таким нетерпением ждал обеда… Вместе с тем я хотел, чтобы Салли поняла: здесь не Криплгейт. Три года назад мастер Бенедикт приютил меня, дал понять, что я здесь в безопасности и я здесь нужен. Теперь я мог сделать то же самое для Салли, пусть даже всего лишь на несколько дней.

Я вздохнул. Должно быть, я ужасно глуп. Том уже понял ситуацию, и Салли тоже наверняка поймёт, если я ей объясню. И всё же мне не хотелось заводить этот разговор – во многом потому, что я чувствовал себя жутким неудачником. Мы с Томом пошли в ратушу, чтобы найти вора, влезшего в мою аптеку, – вернулись с пустыми руками. Хуже того: я понятия не имел, что теперь делать. Хорошо, что скоро, возможно, появится лекарство от чумы, но у меня было множество причин тревожиться. Из-за Мельхиора и его предсказаний – и того пророчества, которое касалось меня. А ещё – из-за воров, которые, как мы теперь знали, были соратниками и последователями чумного доктора.

Захваченный этими мыслями, я бегал кругами по комнате. Если бы я точно знал, что украли те люди, я мог бы во всём разобраться. Том считал маловероятным, что они унесли сокровище моего учителя, но зачем ещё воры полезли бы в мою аптеку? Том не мог ответить.