Читаем Чумазое Средневековье. Мифы и легенды о гигиене полностью

Вторым главным компонентом является щелочь, которую в Средние века получали при сжигании различных растительных материалов. В Испании нашлось отличное растение с большим содержанием натрия – солянка содоносная. В сочетании с местным оливковым маслом оно обеспечило хорошее качество мыла, которое при варке всплывало на поверхность, оставляя щелочь, растительную окраску и примеси оседать. В итоге, как я уже сказала, появилось первое в Европе твердое туалетное мыло – Jabon de Castilla, или кастильское мыло, также известное как Sapo hispaniensis или Sapo castilliensis. Для Средневековья это мыло стало настоящим прорывом. Производить его начали еще в XIV веке, а в XV веке, во времена правления королевы Изабеллы Кастильской, его начали делать под патронажем короны в больших количествах и продавать по всей Европе. Спрос был огромный в Кордове, например, оно стало одной из основных статей экспорта. В лондонских торговых записях 1500 года значится, что кастильское мыло стоило около 3 шиллингов 4 пенсов за 50 кг (в примерном пересчете на современный вес, потому что имелся в виду английский центнер, который варьировался от 45,36 до 50,84 кг), а севильское – 3 шиллинга 9 пенсов за 50 кг.

В самой Испании королевским указом даже был установлен максимум цены – 5 мараведи за фунт, чтобы избежать спекуляции. Для сравнения – мясо тогда стоило в районе 6 мараведи, а рыба в период подъема цен доходила до 9 мараведи за фунт. Чтобы был понятен порядок цен – судья в то время получал около 250 мараведи в день, а королевский чиновник – до 400. Поэтому для людей состоятельных туалетное мыло было так же доступно, как и сейчас, а простонародье пользовалось более дешевым хозяйственным мылом из животных жиров.

В уже упоминаемой мной книге по домоводству и косметологии “Manual de mugeres”, изданной в Испании на рубеже XV–XVI веков, в числе прочего были приведены не просто рецепты домашнего мыла, но и отдельные рецепты мыла для рук и лица. Видимо, настоящая дама уже тогда не могла мыть лицо мылом для рук.

Рецепт кастильского мыла

Для получения 58 фунтов мыла требуется:

1 арроба (18,25 литра) оливкового масла

1/3 груза дров (груз равнялся одному-полутора м3)

1 фанега (55,5 литра) золы

1 фанега извести

González Jiménez “Ordenanzas del concejo de Córdoba” (1435)
<p>Английское мыло</p>

До Англии с ее обособленностью и малонаселенностью мыло, по-видимому, добралось позже, чем до ее континентальных соседей. Однако в англо-саксонских манускриптах есть рецепты «теста», которое делалось в котелке из смеси щелочи с жиром, а потом оставлялось для затвердевания. Через какое-то время получался продукт, называемый eald sape, который по-видимому ценился больше свежего, потому что был более мягким. Но каковы были масштабы изготовления такого мыла – вопрос пока открытый.

Примерно после 1000 года в деловых записях английских монастырей стали упоминаться закупки уже местного английского мыла. В 1192 году некий Ричард Девайзес жаловался на ужасный запах от мыловаренных мастерских в Бристоле и ехидно писал, что там все жители либо были мыловарами, либо сейчас ими являются. Это, конечно, преувеличение, но оно дает понимание, насколько важной была эта отрасль в таком значительном по средневековым меркам городе, как Бристоль, являвшемся морским портом и вторым после Лондона центром английской международной торговли.

К XIII веку в Англии крупных мыловаренных производств стало как минимум четыре – добавились Йорк, Халл и Ковентри, производившие свои собственные сорта мыла. Роберт из Глостера[30] в своей «Хронике» упоминает железо Глостера и мыло Ковентри как некие расхожие выражения, хорошо знакомые читателям (как нам тульские самовары или ивановские ситцы). В Лондон мыловарение пришло несколько позже, по одним данным в XIV веке – это мнение основано на топонимике города, по другим – только в XV веке. Во всяком случае в документах 1422 года среди прочих столичных гильдий уже точно упоминается и объединение «изготовителей мыла».

Но спрос на мыло в бурно растущей Англии XIV–XV веков превышал предложение, поэтому несмотря на собственное производство, приходилось ввозить его из-за границы. Так, например, по сохранившимся торговым документам 1329 года в Саутгемптон было завезено испанское мыло, изготовленное из оливкового масла, и черное мыло – вероятно, из Амьена или Абвиля в Пикардии.

Сундук с мылом из трактата “Hortus Sanitatis”, Германия, 1491 г.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология