Читаем Чумазое Средневековье. Мифы и легенды о гигиене полностью

Если посмотреть на его же Гентский алтарь, а конкретно на изображение Евы, становится понятно, что идеальным женщинам ван Эйка никакая подушечка на животе и не нужна – у Евы довольно широкие бедра и округлый живот. Это изображение перекликается и с другими картинами средневековых и ренессансных художников, где нарисованы обнаженные женщины – у них практически у всех очень округлый животик, причем часто при наличии достаточно стройной талии – округлость начинается ниже.

Скорее всего, это действительно связано с тем, что средневековая женщина была в первую очередь матерью, поэтому и в фигуре важны были не нынешние спортивные плоские животы и узкие бедра, а крепкий таз и живот, способный выносить ребенка.

Свадьба. «Рено де Монтобан», манускрипт, Брюгге 1467–1469 гг.

Для примера приведем еще несколько картин других художников, где дамы так же, как у ван Эйка, прижимают к животу толстую складку своего приподнятого платья. Есть также картины, где они прижимают эту складку к боку, чтобы было понятно – это было нужно для удобства, чтобы не наступать на юбку, а не для того, чтобы изобразить беременность.

Но почему же дамы стоят и идут, выпятив живот вперед? Прежде чем ответить на этот вопрос, предлагаю обратить внимание, что так же стоят и многие средневековые мужчины. На картинах XV века это не очень заметно из-за особенностей мужской моды – жесткие складки верхней одежды скрывают фигуру. А вот на миниатюрах XIV века мужчины изображены в облегающей одежде, поэтому видно, что они так же, как женщины, слегка выпячивают живот, отклоняют спину назад и опускают плечи. У такой осанки есть даже специальный термин, который на русский язык можно перевести как «готическая сутулость».

Генрих фон Штретелинген, «Манесский кодекс», Цюрих, ок. 1300 г. Мужчина, так же как и его дама, демонстрирует прекрасный образец «готической сутулости».

Причина проста. Дело всего-навсего в обуви. Теоретически этот вопрос можно было обсуждать бесконечно, были версии и о том, что такой стиль изображения символизировал языки пламени, и что люди сутулились все из-за того же рахита (когда-нибудь я напишу книгу о средневековой еде, где наконец смогу подробно рассказать, почему средневековые аристократы не могли быть ни рахитичными, ни хилыми – нам бы есть столько мяса!). Но когда стали реконструировать средневековую обувь и попробовали ее носить, все вопросы касательно «готической сутулости» отпали сами собой.

Дело в том, что обувь как минимум до XVI века была вовсе не такой, как сейчас. Она была тонкой и мягкой, с очень тонкой плоской подошвой. А ходить в ней надо было не по мраморной плитке или хотя бы тротуарам, а в основном по земле, камням, колдобинам и т. д. Средневековые улицы не были образцом чистоты и удобства, а про дикую природу и говорить нечего.

Поэтому в Средние века люди ходили не как сейчас с пятки на носок, а с носка на пятку. То есть, вытягивали ногу, сначала ставили носок, как бы прощупывая, куда встают, и только после этого опускали пятку. Такая манера ходьбы и сейчас сохраняется у тех народов, которые ходят босиком или в самодельной обуви. И фигура при такой походке сразу приобретает черты «готической сутулости».

Когда я училась ходить в средневековых пуленах (мягкие туфли с длинными носами), я поняла, о чем речь. Сутулиться с такой походкой нельзя, потому что тогда вас будет заносить головой вперед. Поэтому вы выпрямляетесь и ступаете с носка на пятку – и сразу, безо всяких искусственных усилий, фигура принимает средневековые формы: бедра и живот пойдут немного вперед, плечи откинутся назад и опустятся, поясница прогнется. Походка будет выглядеть так: сначала вперед идут ноги, а потом тазобедренная часть подтягивает все остальное тело.

Рекомендую всем попробовать ходить босиком, чтобы убедиться на практике, это гораздо понятнее, чем читать любые объяснения. И заодно сразу станет ясно, почему дамы на изображениях прижимают платье к животу или просто держат руки на животе. При такой походке руки вдоль тела очень неудобно болтаются, а сложенные на животе удобно лежат и не мешаются.

Может показаться, что так очень сложно ходить, приходится постоянно думать, как ставить ногу, и получается очень медленно, да и фигура в букву S скручивается только на время ходьбы, а потом мы снова выпрямляемся… Но это просто от отсутствия практики и необходимости. Английские исследователи, занимающиеся этой темой, говорят, что нужно около полугода постоянного ношения средневековой обуви (или хождения босиком), чтобы походка с носка на пятку стала привычной, а осанка превратилась в «готическую».

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология