Чумазое Средневековье. Мифы и легенды о гигиене

В выщипанных бровях, думаю, никто не видит ничего удивительного, мода на брови-ниточки многократно возвращалась, вспомним «Служебный роман». А недавняя причуда совсем удалять брови и рисовать их на лбу краской или татуировкой привела бы в шок любых средневековых модниц. Подбритые на затылке или висках волосы сейчас тоже уже никого не удивят, что только не сделает женщина, чтобы выглядеть красивее (в соответствии с собственными представлениями о красоте). В Средние века дело обстояло точно так же, но даже по портретам можно легко заметить, что мало кто доходил до фанатизма – у большинства женщин прекрасно видны корни волос под головными уборами, видимо сбривали или выщипывали их только самые ультрамодницы.

Поделюсь собственным опытом – на фестиваль по XV веку я надевала как раз усеченный эннен (он же геннин – в разных переводах). Волосы у меня длинные, лоб достаточно высокий, поэтому было несложно стянуть пучок, только не на затылке, а на макушке, чтобы затылок тоже открыть, ведь на средневековых изображениях всегда хорошо видны затылок и шея. Эннен хорошо сидел на голове, оставляя открытыми только корни волос на лбу, то есть точно в соответствии с модой XV века. Ничего выщипывать не понадобилось.

Куда делись брови?

Так откуда же взялся миф об отсутствии бровей? Частично, видимо, от неправильного перевода того же де Ла Тур Ландри и его современников, возмущавшихся выщипыванием бровей. Женщине сразу ясно, что речь идет только о корректировке, но, возможно, не разбирающиеся в моде мужчины-исследователи воспринимали это как полное их удаление.

Второй причиной могла стать вызывающая пристальное внимание Мона Лиза. В XIX веке любители искусства вдруг заметили, что у нее нет бровей. Предполагается, что первым об этом написал Стендаль. Видимо, тогда же и родилось предположение, что отсутствие бровей и ресниц – часть средневековой моды. Однако Джорджо Вазари[13], итальянский живописец и писатель, всего лишь через тридцать с небольшим лет после смерти Леонардо да Винчи описывая Мону Лизу, упоминал и ее брови тоже. А о ресницах вообще писал с восторгом: «Ресницы, сделанные наподобие того, как действительно растут на теле волосы, где гуще, а где реже, и расположенные соответственно порам кожи, не могли бы быть изображены с большей естественностью».

Въезд Изабеллы Баварской в Париж, Хроники Фруассара, Фландрия, конец XV в.

Поскольку сейчас мы своими глазами можем видеть отсутствие бровей и ресниц, искусствоведы сделали вывод, что Вазари либо не видел картину, либо видел давно, описывал по памяти, и память у него была не очень хорошая. Однако несколько лет назад французский исследователь Паскаль Котт просветил картину всеми возможными на нынешний день способами и в числе прочего сообщил, что брови и ресницы у Моны Лизы были, просто они частично выцвели, частично их стерли во время одной из небрежных реставраций еще до XIX века.

Изабелла Баварская, «Книга Королевы» Кристины Пизанской, 1410–1414 гг.

Похожая ситуация, по-видимому, и с другими картинами, которые приводят в пример в качестве отсутствия у средневековых модниц бровей. Большинство из них сейчас отреставрированы, и при желании их можно даже найти в интернете в хорошем качестве. И теперь видно, что брови у изображенных там женщин есть.

А заодно хочу привести здесь пару миниатюр, на которых изображена Изабелла Баварская, которой приписывается введение моды на сбривание бровей. Думаю, легко разглядеть, что изображается она всюду тоже с бровями. Учитывая ее репутацию женщины суетной и тщеславной, охотно верю, что именно она могла ввести в моду выщипывание бровей в ниточку. Но утверждать с уверенностью не могу, не находила таких данных.

Беременные платья

Легенда о средневековой моде на беременность имеет некоторые основания. Как минимум она соответствует культу Девы Марии, о котором речь пойдет немного дальше. Материнство было высшим предназначением женщины и ее естественным состоянием.

Но одновременно, если внимательно рассмотреть средневековые портреты и миниатюры, окажется, что конкретно беременных женщин там изображали крайне редко. И почти все они – либо Дева Мария, либо святая Анна, беременная самой Марией.

Если же взять самые известные картины, которые обычно демонстрируются для примера «беременной моды» – «Портрет четы Арнольфини» и изображение святой Екатерины кисти Яна ван Эйка – то прежде всего стоит заметить, что обе эти картины написаны одним художником. Обе изображенные дамы стоят, слегка выпятив живот вперед, а к животу у них прижато их приподнятое платье. Собственно, за счет толстых складок этого платья большая часть живота и появляется.

Портрет четы Арнольфини, Ян ван Эйк, 1434 г.

Святая Екатерина, Дрезденский триптих, Ян ван Эйк, 1437 г.

Ева, Гентский алтарь, Ян ван Эйк, 1432 г.

«Турнирная книга Рене Анжуйского», Фландрия, вторая половина XV в.

Свадьба Луи де Блуа и Марии Французской, Фландрия, 1480–1483 гг.