Чума

— Тогда кирпичи лепить. Сидя. И печь недалече. У Христодула в лепильщиках завсегда недостача.

Подобные беседы в разных вариантах происходили повсеместно. Часть поселенцев не была способна оценить свою слабость, физическую или умственную. Непригодность к крестьянскому труду в этих общинах воспринималась как второсортность. Как, в Пердуновке, смущался и ругался Чимахай, признаваясь в отвращении к хлебопашеству — я уже…

Для меня человек — объективная реальность. Объект с суммой свойств, меняющихся со временем. Цель: найти каждому оптимально подходящее занятие.

У местных «оптимально» значит «потомственно».

— Дед мой землю пахал, отец пахал. И я пахать буду.

— Ты ж коня запрячь не умеешь!

— Да уж, господь не сподобил.

— У тебя ж ни одной борозды прямой!

— Ни чё. Я вчерась говел, нынче, бог даст, прямо пойду.

— Вот что, отговённый ты наш, собирай вещички да топай в бурлаки. Там-то, в упряжи, мимо бережка не промахнёшься.

— Не… дед пахал, батя пахал… не.

Благодушно наблюдать, как такой… «пахарь народный» доводит семейство своё до нищеты да землю портит?

До кого-то со временем доходило, другим приходилось помогать. Иногда и насильственно.

* * *

Когда человеку говорят:

— В космонавты негоден. Уши оттопыренные — шлем не налезет, — всё понимают: проф. непригодность.

А если «не годен в крестьяне» — сразу «классовый гнёт и ущемление православного народа».

* * *

Вторая «удавка» — власть — работает во Всеволжске чуть иначе.

В моих землях нет налогов. Вообще. Это многих потрясает.

— Воевода, с чего ты живёшь-то?

— С ума-разума.

Вопрошающие впадают в прострацию, «сношают ежиков», обижаются:

— А мы тогда как? Без ума? Дурни?

Потом находят удовлетворяющий их ответ:

— Врёт. С волшбы богатеет. Народ верно сказывает: Колдун Полунощный. А мы люди добрые, христолюбивые, нам Христос не велел.

Восстановив, такими суждениями, самооценку, смотрят на меня сострадательно: душу свою вечную загубил. И с завистью: поменял блаженство вечное небесное на богатство земное тварное. Но — большое. Не всяк так сумеет.

Точно: «не всяк». Роль подати у меня играет ипотека: кредит на срок до шести лет за предоставляемые стартовые «уровень жизни» и «способ производства». «Белая изба». Втянувшись в режим «расширенного воспроизводства» для погашения кредита, «привыкнув к хорошему» — к множеству элементов, которые считаются «богачеством», крестьяне будут и дальше поддерживать такой уровень. «Не хуже других».

Я надеюсь…

Понятно, что кредитование, в отличие от подаяния, возможно только при наличии «орг. насилия» за спиной заимодавца.

«Грозное что-то куётся во тьме»… Выбрав «экстенсивный путь», я автоматом, не считая и планируя, а просто по бредовости моего выбора и предчувствию крупных неприятностей, велел Терентию строить ещё одну линейку зерновых ям.

Потом грянул «мятеж жрецов», поход в Мордовию и, из-за победы, необходимость обустроить и прокормить тридцать тысяч новых насельников.

Одновременно Чарджи прошёлся по «унжамерен» и сжёг Кострому. Что дало сотни пленных и тысячи «вынужденных переселенцев». «Вынужденно» — прежде всего для нас: оставлять на прежних местах общины, чью кровь мы пролили, нельзя. Чуть очухавшись, они обязательно восстанут. Не потому, что им плохо, а по закону родовой чести и «кровной мсти».

Продолжал расти поток собственно переселенцев.

В Киеве сменился князь. На смену Ростиславу (Ростику) пришёл Мстислав (Жиздор). Ещё никаких разорений не было, но русские люди, предчувствуя грядущие приключения потянулись… куда подальше. И ко мне — тоже.

Весной 1167 г. новгородцы выгнали князя Святослава (Ропака). Летом он сжёг Великие Луки, ходил с войском под Старую Руссу… Крестьянину в лесной веси это всё… кто-то, где-то, за тридевять земель…

Чуйка у наших людей… Как красноармеец по одному взгляду бабы из-за плетня понимал, что за сотню вёрст беляки фронт прорвали — я уже…

Услыхав новость на торгу, почухав затылок, мужичок пересказывал известие соседям в деревне. И добавлял мысль, думанную всю дорогу от города:

— Мы, вроде, на новое место собирались? Не пора ли?

— Дык… а куды?

— А зимой, помнишь, сказочники проходили. Сказывали, есть-де на восход-сторону место такое. Всеволожск, вроде.

— Да не… да ну… брехня… незнамо-неведомо…

Почти везде такая беседа заканчивалась ничем. Погуторили и разошлися.

«Почти». «Эффект больших чисел». На «Святой Руси» 700 тыс. крестьянских дворов. Десятая часть каждый год «перекатывается», «кочевые земледельцы». Если хотя бы тридцатая доля от «катящихся» покатится в мою сторону… Две тысячи семей, двадцать тысяч ртов… мыть, брить, учить… И — кормить.

Продолжалось запущенное ещё «Усть-Ветлужским соглашением» переселение мари из их кудо. Мещеряки, обнадёженные моими обещаниями, перебирались из «шалашей на болотах» в «белые избы»…