Чудодей

То был последний разговор между бетонщиком Роллингом и его таким справедливым хозяином — отцом рабочих, потому что после всего сказанного старик Вайсблат уже не мог ничего сделать для строптивого члена своей рабочей семьи. Ведь нельзя же допускать, чтобы упрямство маленьких людей препятствовало исторической необходимости. Во всяком случае, фабрика Вайсблата перебазировалась на запад, чтобы построить там укрепления, которым были бы нипочем любые снаряды. Но смогут ли они устоять и перед самолетами? Самолеты? Дело в том, что у французов главное оружие — артиллерия. Они отлично орудуют пушками. От пушек и следует обороняться. Ведь опыт уже есть.

Роллингу также пришлось отправиться в путь. Теперь у него не было брони. Повестка пришла, как назло, именно тогда, когда только начала развертываться политическая работа. И каких только случайностей не бывает на свете! Роллинг и сын Вайсблата встретились у ворот казармы. Вайсблат-младший нес кожаный чемодан, испещренный наклейками иностранных отелей. Яркие переводные картинки с изображениями солнца и голубых небес. У Роллинга была картонная коробка из-под мыльного порошка. Они не поздоровались. Рабочий Роллинг знал поэта, но поэт Вайсблат не знал рабочего Роллинга.

1 Станислаусу приказывают, чтобы он сам себя обругал перед строем гордых всадников, но он упорствует, и его обрабатывают кирпичами.

— Бюднер, конечно же это Бюднер! Как он висит, как висит! Точь-в-точь перезрелая груша!

Глухо стучат копыта по опилкам манежа. Голос вахмистра — словно треск сухих сучьев в лесной тишине.

— Спешиться! На ослах вам ездить!

Жеребец Попрыгун не стал ждать, пока всадник спешится. Его подгоняли другие кони, рысившие по кругу, он сделал скачок, и Станислаус свалился в опилки.

— Ну впрямь обезьяна с кокосовой пальмы! — голос вахмистра стал еще язвительней. — Не вставать, обозный ездовой. Ползком, вперед!

Станислаус полз, упираясь локтями в опилки.

— Бегом марш, марш!

Станислаус вспрыгнул и побежал рядом с лошадьми своих товарищей.

— Лечь!

Станислаус повалился в опилки.

— Ползком! Кому говорю, ползком вперед! Эй, вы, старая задница, поживее!

Бледное лицо пекаря Станислауса разрумянилось. Он вспоминал о карательных упражнениях в пекарне Клунтша. Но здесь не было груды железных листов, которые он мог бы швырнуть под ноги рычащему вахмистру.

— Лечь! Встать! Лечь! Ползком вперед!

Станислаусу надоело. Внезапно он встал как вкопанный.

— Вы не подчиняетесь? — Вахмистр Дуфте, бывший коммивояжер мармеладной фирмы в Берлине, подошел к нему ближе. — Вы не подчиняетесь?.. Лечь!

Станислаус повалился. От опилок пахло конской мочой. И вдруг ему показалось, что он окунается во что-то родное. Он уже начинал ощущать себя лошадью. Лошадью, которую истязают.

— Бегом марш, марш!

Станислаус поднялся медленно, с отвращением.

— Бегом на конюшню, калека!

Станислаус пытался пробраться через цепь скачущих по кругу лошадей. Вахмистр подгонял всадников. Станислаус не находил прохода, а по спине бичом хлестал голос вахмистра:

— На конюшню бегом, выродок!

Станислаус пригнулся для прыжка. Теперь уж все равно. Жизнь опрокинула его навзничь. Так пусть окончательно растопчут копыта.

Одна из лошадей встала на дыбы. Станислаус проскользнул в образовавшийся проход. Всадник упал на опилки. Станислаус услышал, как он стонет. Это был Вайсблат — смиренный Иоганнис Вайсблат. Неужели он намеренно вздернул коня? Неужели он заметил, в каком отчаянии был его товарищ Бюднер? Станислаус помчался по коридору, ведущему к конюшне, он добежал до кирпичной стены. Только там он остановился. А вахмистр орал уже на Вайсблата:

— Встать — лечь! Я вам, книжному червяку, покажу, как падать с коня.

Долговязый Вайсблат дрожал всем телом. Вахмистр Дуфте остановил всадников. Одна из лошадей, подняв хвост, роняла яблоки.

— Снять шапку. Подобрать навоз.

Вайсблат собирал конские яблоки в свою шапку. Его бледные тонкие пальцы охватывали теплые комья навоза, словно здесь — на северном полюсе человечества — это были последние частицы жизни и тепла. Дуфте довольно ухмылялся.

— Поживее, вы, сосунок!

Вайсблату он также приказал бежать к конюшне. На бегу из шапки вываливался конский навоз.

— Стой! Смирно! Кругом!

Вайсблат стоял рядом со Станислаусом. Дуфте орал на них из манежа:

— Кто вы такие?

Молчание.

— Вы г....ки, понятно? Вы г....ки! Итак, кто вы такие?

Молчание. Только заржал Попрыгун, жеребец Станислауса.

— Г....ки, ответа не слышу.

Тишина, как в глухом лесу. Дуфте топчется по опилкам.

— Лечь!

Станислаус и Вайсблат падают на землю у конюшни. Последние остатки навоза вываливаются из шапки Вайсблата. Дуфте бьет хлыстом по голенищам.

— Встать! Лечь! Встать! Лечь! Кто вы такие?

Станислаус стиснул зубы, его рот стянулся в узкую полоску. Вайсблат откашлялся, поглядел на свои руки, измаранные навозом, и крикнул:

— Мы горняки!

— Врешь, меня не обманешь, книжный червяк!

Вайсблат затрясся.