Чудо в аббатстве

Я видела свою мать, как никогда властную, повитуху и Бруно.

— Мое дитя… — начала я. Матушка просияла:

— Прекрасный здоровый ребенок. Я протянула руки.

— Позже, Дамаск. Очень скоро ты увидишь свою прелестную девчушку.

Девочка! У меня на глаза навернулись слезы. Я ведь хотела именно девочку.

Потом я заметила Бруно. Он молчал.

Когда мне на руки положили малышку, я подумала: «Это самый счастливый миг в моей жизни».

Я знала, Бруно был убежден, что обязательно родится мальчик, но я и не подозревала, что он будет так горько разочарован.

Бруно едва взглянул на девочку. Что до меня, то я не могла оторвать от нее глаз. В первые ночи я иногда просыпалась от неясного ощущения, что ее нет со мной. Я вскакивала и звала няньку:

— Мое дитя! Где мое дитя?

Я должна была быть уверена, что она мирно спит в своей кроватке.

Церемония крещения была простой — в ней не было той торжественности, которая иногда сопровождает крещение мальчика. Казалось, что Бруно это мало интересует. Он был разочарован. Я подумала: «Я примирюсь с его безразличием, мое дорогое дитя. Я буду любить тебя так, что ты не будешь нуждаться в отцовской любви».

Девочку назвали Кэтрин — вариант имен Кейт и двух королев. Я называла ее своей маленькой Кэт. Повитуха сказала: «Малышка не слишком красива, но именно из таких и вырастают настоящие красавицы».

Я была уверена, что это так и будет. Моя маленькая Кэт становилась краше с каждым днем.

РЕКА ВРЕМЕНИ

На протяжении этого года, разумеется, произошли большие перемены. Бруно собрал свой первый урожай. Повсюду кипела жизнь. Из старых амбаров доносился звук молотьбы. Часть скота в ноябре нужно было забить и мясо засолить для того, чтобы сделать запасы на зиму. Я все это сознавала довольно смутно, потому что все мои мысли были сосредоточены на ребенке. Если она чихала, я посылала за своей матерью, и она приходила обычно со множеством горячих напитков и настоев трав. Она со смехом уверяла меня в том, что когда я сама была ребенком, все было так же.

— Все эти волнения потому, что это твой первый ребенок, — говорила мне матушка. — Подожди, пока не появится второй. У тебя не будет и половины твоих нынешних страхов.

Шли дни, и моя малютка становилась все краше. Она стала радостью моей жизни. Я восхищалась ее маленькими ручками и ножками. У нее были удивленные голубые глаза. Когда она впервые улыбнулась, любовь переполнила мое сердце и я забыла обо всех несчастьях, которые произошли до рождения моей малышки.

Но внешний мир начал вторгаться в маленький рай, где жили мы с дочуркой.

Пришло письмо от Кейт.

«Я собираюсь навестить тебя. Я должна взглянуть на мою… кто она мне? Что-то вроде племянницы, я думают.

Я улыбнулась. Как это похоже на Кейт — думать о том, кем доводится ей ребенок!

Если верить тебе, она самый прелестный из когда-либо существовавших детей, но свидетельства матерей редко бывают точны. Поэтому я должна приехать и сама посмотреть на этот образец совершенства. Ремус собирается в Шотландию по поручению короля. Так что, пока его не будет, почему бы не навестить аббатство Святого Бруно?»

Как всегда, я была обрадована, что увижу Кейт, но и слегка обеспокоена, потому что она была проницательна и ее особенно интересовали отношения между мной и Бруно, которые не стали ближе после рождения Кэтрин, которой я теперь уделяла все свое время.

И вот приехала Кейт, полная жизни и прекрасная, как всегда.

— Как хорошо, что мы живем так близко! — сказала она. — Представь, если бы я вышла замуж за шотландского лорда? Тогда нам нелегко было бы встречаться. Она внимательно оглядела меня. — Дамаск! Ты стала матерью! Это тебе идет, Дамаск. Ты пополнела. Настоящая матрона. Нет, не совсем матрона. Но ты изменилась. А где же этот образец совершенства, названный в мою честь?

— Я называю ее моя маленькая Кэт, — с любовью произнесла я.

Кейт была восхищена малышкой:

— Да, она маленькая красавица. Ну, Кэт, что ты думаешь о кузине Кейт?

Моя крошка подарила Кейт свою несравненную улыбку, Кейт склонилась над ней и поцеловала.

— Ну, моя прелесть, — сказала она, — мы будем хорошими друзьями.

Но я видела, что ее интересует не столько ребенок, сколько мои отношения с Бруно. Кейт много рассказывала о Ремусе. Она говорила о нем снисходительно, но явно была благодарна ему за жизнь в роскоши.

Вместе с Кейт приехал Кэри — прелестный мальчуган, которому было уже почти два года, любопытный, шаловливый, похожий на Кэт.

Ему понравилась Кэт, и он частенько стоял у кроватки и смотрел на нее. Казалось, что она отвечает взаимностью. Была еще и Хани, которую я старалась не забывать после рождения моего ребенка. Мне хотелось, чтобы девочки росли как сестры, но, думаю, что Хани немного ревновала, потому что, как бы не старалась, я не могла скрыть, что поглощена новорожденной.

Я сама кормила и купала Кэтрин, но всегда просила Хани помочь мне.

— Она совсем еще крошка! — говорила я. — Она не такая большая девочка, как ты. Ей еще многому нужно научиться.

Мои слова ободряли Хани.