Чудесная жизнь Іосифа Бальзамо, графа Каліостро

Отецъ объяснилъ ей, что графъ приходилъ въ качеств свата отъ Іосифа Бальзамо, и что онъ, Феличьяни, далъ свое согласіе, такъ что теперь дло только за нею. Лоренца, вспыхнувъ воскликнула:

— Вотъ я и буду графиней! Но какой плутъ этотъ вашъ молодой человкъ! Хоть бы слово мн шепнулъ.

Феличьяни, конечно, не очень охотно отдавалъ Лоренцу за человка, который не имлъ никакого мста, не занимался никакимъ ремесломъ, ни искусствомъ и не получилъ наслдства, но Орсини объяснилъ ему, что Бальзамо готовится къ ученой дятельности, и что на первыхъ порахъ ему будутъ помогать друзья, такъ что мододая чета не только не будетъ ни въ чемъ нуждаться но даже будетъ жить въ полномъ довольств. Двушка радовалась, хотя и не была влюблена въ Іосифа, такъ что, пожалуй, этотъ послдній боле нетерпливо ждалъ свадьбы, которая и произошла 20 апрля 1768 года въ церкви св. Маріи на горушкахъ.

Лоренца и слышать не хотла, что Бальзамо не графъ Каліостро, говоря, что ей ея мечты и фантазіи дороже какихъ-то тамъ полицейскихъ бумагъ. Іосифъ не слишкомъ горячо убждалъ, до такой степени привыкнувъ къ своему графству, что когда, иногда въ минуты нжности, жена называла его «Бальзамчикъ мой!», онъ совершенно серіозно хмурилъ брови и думалъ, кого иметъ въвиду графиня. Чтобы совсмъ не походить на Іосифа Бальзамо, онъ даже измнилъ свое имя, называя себя и подписываясь: «Александръ, графъ Каліостро». Впрочемъ, онъ вообще любилъ инкогнито и псевдонимы, зовясь еще графомъ Фениксомъ и графомъ Гара, но это было впослдствіи.

Молодые жили еще восемь лтъ въ Рим. Каліостро укрплялъ свое знаніе, силу и мудрость подъ опытнымъ руководствомъ. Лоренца немного вызжала, носщала театры и прогулки, нашила себ платьевъ, но все-таки была очень рада, когда мужъ объявилъ ей въ 1776 г., что имъ предстоитъ отправиться въ Лондонъ. Предъ Лоренвой уже рисовалась жизнь, полная превратностей, приключеній, величія и паденія, о какой она мечтала въ тотъ далекій день карнавала.

6

Они пріхали въ Лондонъ яснымъ іюльскимъ днемъ. Солнце достаточно грло, и улицы были, пожалуй, оживление, нежели въ Рим, такъ что не будь небо такъ бддно, будто хорошо вымытый голубой ситецъ, и толпа не такъ молчалива, можно было бы подумать, что они не покидали благословенной Италіи. Лондонскій народъ иногда и шумлъ, но это не былъ веселый гулъ южной площади, а брань и плачъ и выкрики закоптлыхъ оборванцевъ, голодныхъ дтей въ слишкомъ длинныхъ сюртукахъ и поломанныхъ шляпахъ, да накрашенныхъ женщинъ, тснившихся у самыхъ стнокъ и одтыхъ такъ, будто каждая часть ихъ туалета была выужена мусорщикомъ изъ герцогскихъ помойныхъ ямъ, гд она пролежала съ полгода. Он держались робко и молча, только временами пронзительно переругиваясь между собою, или съ проходившими мастеровыми. Впрочемъ, дальше отъ старыхъ кварталовъ улицы длались шире; небольшіе домики, обвитые хмлемъ, съ широкими низкими окнами имли, несмотря на то, что были крашены въ темную краску или построены изъ некрашеннаго кирпича, довольно уютный и привтливый видъ, Около многихъ изъ нихъ были насажены кусты бузины и разбиты огороды съ цвтами и хозяйственными травами, на окнахъ висли клтки съ канарскими птичками и внутри почти въ каждой комнат былъ виденъ большой, занимавшій чуть не четверть всего пространства, очагъ съ котелкомъ.

Въ одномъ изъ такихъ домовъ на Whircombstreet’ и поселился Каліостро, снявъ верхній этажъ у миссъ Жульеты.

Каліостро минуло тридцать три года. Онъ придавалъ большое значеніе этому обстоятельству, думая, что это — время его выступленія на историческую арену, и считая жизнь до этого года литнь за подготовку, да и то, можетъ-быть, недостаточную, къ этому шагу. Въ Лондон онъ былъ посвященъ въ масонской лож «Надежда». Это не была аристократическая ложа, но скромное содружество, состоявшее, главнымъ образомъ, изъ жившихъ въ Англіи французовъ. Каліостро выбралъ именно эту ложу, не имя достаточныхъ связей въ Лондон и, можетъ-быть, желая боле замтнымъ образомъ проходить первыя ступени, будучи единственнымъ титудованнымъ лицомъ въ этомъ обществ. Кром того, онъ не могъ не видть, что въ смысл практическихъ знаній и способностей къ изученію природныхъ тайнъ и магіи онъ превосходитъ многихъ, кто стоялъ выше его въ лож «Надежда». Дома онъ продолжалъ занятія химіей и математикой, длая опыты надъ увеличиваніемъ алмазовъи стараясь проникнуть въ систему азартныхъ игръ. Кром того, онъ изслдовалъ высшую гигіену, которая давала бы возможность организму періодически возстановляться и противодйствовать вліянію времени, для чего каждый мсяцъ два дня онъ налагалъ на себя строгій постъ и строгое уединеніе, даже не прибгалъ къ любимому имъ кофею и обществу Лоренцы. Дйствительно, графъ былъ очень моложавъ и въ свои тридцать три года каэался двадцатидвухлтнимъ юношей, хотя и страдалъ при вевысокомъ рост нкоторою тучностью.

Лоренцу послдніе опыты мужа интересовали больше всего, и, хотя она была на десять лтъ моложе Каліостро, она часто просила его посл ежемсячнаго двухдневнаго затворничества передать и ей часть живительной силы.