Чудеса под снегом. Рассказы о любви и волшебстве в большом городе

– Покажите, пожалуйста, оба новых романа Гром, – попросила Рина.

Алексей, продавец-консультант, жестом фокусника вытащил из-за спины две яркие книжки. Словно все это время ждал Рину и держал их в руках, не выпуская.

– Беру! – кивнула Рина, прочитав аннотации.

– Разрешите проводить вас к кассе? – интимно понизив голос, предложил Алексей.

Будто не покупку пригласил оплатить, а в кафе или кино.

– Мне еще нужно выбрать несколько мелочей, в подарок, – вспомнила Рина.

Она ведь, в самом деле, почти забыла, зачем шла в магазин. За подарком! Данилу! В сердце тоскливо заныло. А может, зря она выбирает блокнот и шоколадку в подарок тому, кто давным-давно от нее уехал, и, может быть, даже и не помнит о ее существовании? Или помнит, но так, едва-едва. И это не мешает ему гулять со столичными девицами, проявлять к ним интерес и сочувствие. Ну и еще разное, что там проявляют мужчины?

А продавец-консультант Алексей – вот он, рядом. К нему не нужно покупать билет и ехать на электричке пять с лишним часов. Пусть она и скоростная, но пять часов на жестком сидении – такое себе удовольствие. И скажем честно, хотя бы себе, если бы Данил хотел с Риной встретиться, то он бы и приехал. На Рождественские каникулы, например. Они у всех бывают. Даже у тех, кто уехал в столицу, не культурную и не северную, на работу мечты.

Рина все-таки прогнала пораженческие мысли, выбрала шоппер с синим котом на фоне знаменитого пляжа, упаковку чая с чабрецом, горькую шоколадку со словариком местных слов и выражений и аккуратный новогодний блокнот. Вот и весь подарок.

Алексей проводил ее к кассе, она расплатилась. В какой-то момент Рине показалось, что он хочет что-то сказать на прощанье. Но, видимо, только показалось.

Метель усилилась. Хлопья стали плотными и били в лицо почти больно. Как снежные мячики в какой-то понятной одной зиме игре. И зима явно выигрывала у всех прохожих.

Почти у самого подъезда Рине наперерез рванулась темная фигура. Рина как раз откинула капюшон и фигуру заметила. Вот только никак не могла решить: доставать ключ и мчаться в квартиру или остаться на улице, где хоть люди ходят.

Пока Рина решала, фигура подошла к ней совсем близко, и Рина узнала своего однокурсника Пышкина, которого дразнили то Пушкиным, то Мышкиным. Ну не повезло парню с фамилией. Или, наоборот, повезло. Он был полным, курносым и почти всегда улыбался. И уж кого-кого, а его Рина не боялась ни капельки.

– Рин, слушай, – хрипло сказал Пышкин. – Антон на джипе разбился. Я с ним на заднем сидении ехал – ни царапины, а он в реанимации. Но ты не бойся, врач сказал, что выживет. Так он меня попросил.

– Господи, – пролепетала Рина, – о чем?

– Извиниться! – покраснел Пышкин. – Перед тобой извиниться просил. Нашло на него тогда что-то. Затмение, в общем. Или ретроградный Меркурий. Ты прости его, если сможешь. Он обещал больше к тебе близко не подходить!

– Спасибо, – кивнула Рина. – Передай ему, чтоб выздоравливал. А я подумаю.

– О чем? – растерялся Пышкин.

– О ретроградном Меркурии, конечно, – совершенно серьезно ответила Рина.

А потом они встретились взглядами с Пышкиным, и ей стало стыдно. За что она с ним-то так?

– Пойдем, Пышкин, чай пить! – позвала Рина.

– О! – кивнул он. – Я как знал. У меня тут это – к чаю, пышки. От нервов еда помогает. На углу в Пышечной взял. Были горячие.

7

Пышкин доел последний кусочек жареного теста, облизнул губы и допил чай.

– Спасибо, Рин! Я побегу. А то мне еще к Антону – объяснять, что ты подумаешь. А потом за елкой.

– Ты уже елку покупаешь? – удивилась Рина.

– А что? До Нового года осталось-то сколько? Неделя? – спросил Пышкин.

– До Нового года неделя, до Рождества две, – посчитала Рина.

– Пора, брат, пора! Я бы, может, и не покупал. Но у меня сестра мелкая. Ей нужно. Она даже в деда Мороза верит еще.

– Здорово! – улыбнулась Рина.

И подумала, что, если бы у нее был такой вот старший брат, она тоже верила бы в деда Мороза. Лет до двадцати как минимум.

– А я завтра еду в столицу, – вдруг сказала Рина.

– Молодец! – похвалил Пышкин. – У меня там старшая сестра живет. Я тебе телефончик скину. Передашь от меня привет, а если что, у нее и остановиться можно. Она нормальная.

Рина хотела отказаться, но не стала. Пусть будет телефончик сестры. И запасной вариант тоже.

Пышкин хлопнул на прощанье Рину по плечу, аккуратно обнял и умчался, топая по ступенькам как особая порода снегоходящих гиппопотамов.

А Рина вымыла чашки, вытерла стол и почувствовала противный холодок внутри. Тревога, уснувшая на время похода в магазин и разговоров с Пышкиным, проснулась и росла, как цветок под июльским солнцем.

Рина накапала валерианки, выпила, зажмурившись, и включила планшет.

Зря она волновалась. Зря ждала. И подарок, наверное, покупала зря. Ничего в планшете не изменилось. Ни новых сообщений, ни появления Данила в сети.

Он как будто забыл, что у него есть планшет и что он там переписывается с Риной. Может, и правда не переписывался. Может, на ее письма отвечал ИИ из «Милли-мири»?