Чудеса под снегом. Рассказы о любви и волшебстве в большом городе

– Девчат, не обидитесь, если я тоже с ними прогуляюсь? Хочется ноги размять.

– Конечно, Светик, без проблем, – закивала Эля. – Мы вдвоем управимся, да, Надь? А ты валенки надень и за героями нашими присмотри. А то Дэн вон бутылку коньяка с собой захватил. В лес. Чтоб елка лучше искалась, походу.

– Эй, я все слышу! И это, между прочим, средство для отпугивания диких животных! – возмутился из сеней Дэн. – Вот нападут на нас волки, а топор только у Женька. И что делать?

– Что? – насмешливо поинтересовалась Эля. – Предлагать им выпить на брудершафт?

– Ну уж нет, переводить ценную жидкость на каких-то там местных волчар?!

Под общий смех парни и Света вывалились на крыльцо, но она почти сразу же вернулась и крикнула из сеней:

– Блин, варежки теплые в рюкзаке оставила. Девчат, можно возьму ваше что-нибудь? Так лень идти и искать.

– Возьми мои, без проблем! – отозвалась из комнаты Надя. – Они из кармана пуховика торчат. Белые такие, пушистые.

– Ага, вижу. Спасибо!

* * *

Поход за елкой превратился в настоящую катастрофу. Женя оказался прав – в ближайших лесах не было ельника. Зато снега насыпало прилично, и, если бы не валенки – пришлось бы совсем плохо. Они бродили вокруг Тундрихи кругами, увеличивая радиус, в надежде на чудо, пока не замерзли и не устали месить нехоженый снег. Когда поднялись на очередной пригорок, Женя объявил:

– А здесь находится та самая точка «джи». Так что, Эдик, самое время ловить сеть и звонить родителям, как ты хотел.

– Издеваешься, что ли? – возмутился Эдик. – Я не буду даже пытаться руку из кармана вытаскивать.

– Ага, – грустно согласился Дэн. – И коньяк уже не греет. Валим домой, нахрен нам эта елка сдалась, а?

– А вон там что? – Света указала рукой, надеясь, что угадала с направлением. – Зеленеет как будто.

– В той стороне деревня брошенная. Ну та, помните? Карачуново, – ответил Женя.

– Как такое забудешь, – усмехнулся Эдик и произнес нараспев: – То не ветер гудит – Карачун завывает… Идем, глянем?

– Только по-быстрому, туда и обратно! – Дэну уже, похоже, было не до шуток. Его светлые кудряшки, торчащие из-под шапки и капюшона, покрылись инеем и уныло обвисли. – А то еще немного, и я сам сначала позеленею, а потом посинею.

До Карачунова оказалось рукой подать. Да только Эдика ждало разочарование – если от деревни и остались хоть какие-то остовы старых изб, то сейчас их не было видно под слоем снега. То там, то здесь возвышались непонятные бугры, словно копны сена, но что это – оставалось загадкой.

Зато в Карачуново были ели. Вот нигде в округе не росли, а тут выстроились рядами, стройные, пушистые, как невесты на смотринах. Не теряя времени даром, Женя выбрал крайнее деревце, молодое и невысокое, и кинул веревку друзьям, попросив обвязать нижние ветви по кругу, прижимая к стволу, приподнимая. Иначе до ствола было не дотянуться. А сам приноровился и стал рубить.

Пока парни наконец занялись тем, ради чего забрались в лес, Света немного прошлась вперед, углубляясь в еловую рощицу. Пахло хвоей и морозом, и улыбка сама собой появилась на ее лице.

Пришло время и ей осуществить то, что было задумано. С одной стороны ради смеха, а с другой – чем черт не шутит – может и отомстить получилось бы. Ну или хотя бы настроение испортить. Света не была суеверной, но сама обстановка располагала. Канун новогодней ночи, заброшенная деревенька в глухих архангельских лесах, где по преданию раньше поклонялись древнему славянскому божеству…

Убедившись, что никто не смотрит в ее сторону, она стащила с правой руки варежку и украдкой повесила ее на еловую лапу. Потревоженный снег посыпался вниз, а ветка качнулась и, освободившись от тяжести, выпрямилась, подлетела вверх, забирая с собой и варежку.

Света ухмыльнулась.

– Вот тебе, дед Карачун, подношение. Не гневись, что елку в твоей роще срубили. Взамен возьми рукавицу твоей новой невесты!

Затем она достала из кармана телефон и тихо протараторила, глядя в экран:

Седой Вещун,
Старо́й Карачун,
Во года нощи
Водящий кощье,
Правду вершащий,
Маре велящий,
Разящий много
Своей острогой,
Во снежной буре
В велесовой шкуре,
Яви корочено,
Что напророчено;
Напасти унесть прочь
В злу морозну ночь.
Лжецов окоротить,
Врагов рассудить
Чтобы старое сбыти,
А новое жити!

– Свет, мы все, можем идти. Ты чего там застряла? – окликнул ее Женя.

– Хорош уже с елкой обниматься, а то у меня сейчас сучок отмерзнет, – выдал Дэн, пританцовывая на ходу.

– Иду, – крикнула она и бросилась догонять парней, шагая по следу на снегу от дерева, которое тащили волоком.