Чудес не бывает

Потом, как мы и предполагали, домой пришли сыщики, а мы успели сбежать через забор. Тогда мы решили найти другое место для укрытия. Я прятался в городе и до обеда позвонил брату в офис. Брат быстро сказал мне идти к его другу. Это был его однокурсник и коллега по работе, который совсем недавно женился. Я переночевал у молодоженов в районе Вонхеро один день, а потом ушел, чтобы не причинять им лишних беспокойств. Ведь военная администрация объявила, что наказаны будут и те, кто укрывает беглецов.

Я вышел от друга брата и пошел по мосту через реку Хан. Брат сказал, что можно укрыться в Пусане, и я отправился на юг страны.

До Пусана было добраться нелегко. Я ехал на поезде, если что-то казалось подозрительным, пересаживался на автобус. На дорогу до Пусана ушло несколько дней. Но и в том доме в Пусане, где я скрывался, долго оставаться мне было нельзя. Однажды хозяин пришел с газетой и сказал.

— Студент, посмотри. Наказывают и тех, кто укрывает. Мне не хочется это говорить, но тебя ведь все равно когда-то поймают. Тогда раскроется, что ты скрывался в нашем доме, и мне тоже придется отвечать. Так что ты уж решай, как быть…

Мне больше негде было прятаться. И совсем не осталось денег. Я думал, как это несправедливо. И что я сделал плохого?

После слов хозяина, я, озабоченный, вышел на улицу подышать свежим воздухом, и тут мне в глаза бросился плакат с изображениями особо опасных преступников. Я подошел поближе, стал рассматривать фотографии на плакате. И там, в одном ряду с преступниками, было и мое фото. То есть, я был все равно, что совершивший тяжкое преступление. Ноги у меня стали ватными. Я тут же позвонил брату. Брат очень за меня переживал. И спросил, что я собираюсь делать.

— Я сам к ним пойду. Хотя это не признание своей вины.

— Говорят, что если признаешь вину, то смягчают наказание. В городской полиции работает мой знакомый, который из нашей провинции. Хватит мучиться, возвращайся в Сеул и иди к нему.

— Брат, я не могу признать вины. Какое я преступление совершил? Я просто сам к ним приду.

— Да, правильно ты решил. Но будь осторожен, чтобы тебя по дороге не поймали.

Возвращаться в Сеул было еще сложнее, чем убегать в Пусан. Надо было не попасться в ловушки. В конце концов, я встретился с тем самым знакомым брата, после чего «заявился» в городскую полицию. Но потом я узнал, что этот знакомый был отмечен как сыщик, который меня поймал. И даже получил за меня вознаграждение.

Я удивился, когда пришел в полицию, что там знали не только все места, где мы планировали провести демонстрацию 3 июня, но у них даже был подробный список тех, кто помогал нам в организации. То, что среди членов студенческой ассоциации оказался «стукач» из центрального информационного ведомства, я узнал некоторое время спустя. Через 10 лет я услышал, что он стал сотрудником спецслужбы.

Тюрьма Содэмун, в которой я родился заново

Я проходил расследование в военном департаменте, который относился к столичному управлению обороны в районе Пильдонг. Можно сказать, что тогда, в военной ситуации, допрос проходил, как пытки. Следователь, видя, что я ничего ему не говорю, шантажировал меня как мог. А спать мне вообще не давали.

— Есть разные способы заставить тебя говорить. Мы можем засунуть тебя в морозильник, а можем привязать к твоей шее камень и выбросить в море в Инчоне. В общем, отправить тебя в мир иной, это совсем не сложно. Говори, сволочь, пока по-хорошему, если не хочешь погибнуть, как пострадавший от несчастного случая.

Но я все равно молчал. Потому что я должен быть сдержать обещание, которое мы дали с товарищами. Следователь, видимо, решил, что не стоит терять времени зря, и дал мне список мест, где планировалась демонстрация, и список участников. Это была информация, которую передал их шпион.

Расследование закончилось. В то время, пока шел суд, военное положение было отменено, и право окончательного решения перешло в суд гражданский. Но это не означало, что наказание будет более легким. Я был приговорен к 5 годам лишения свободы, другие «зачинщики» получили столько же, нас перевезли в тюрьму Содэмун.

Среди обвиненных по делу 3 июня скрылся только Пак Джонг Хун, а все остальные, Ким Джунг Тхэ, Хен Сынг Иль, Ким До Хен, Ли Генг У и я, были заключены в обычные тюремные камеры. Старосты в камерах не воспринимали нас, как преступников. А сами преступники хорошо относились к студентам, которых посадили за борьбу против диктатуры.

В камере, куда меня посадили, были осужденные за изнасилование, убийство, мошенничество, воровство и другие тяжкие преступления. В свободное время они рассказывали о своих «геройствах».

Осужденные студенты превратили тюрьму в еще одно место борьбы и объявили голодовку. Бойцовский дух демократического движения еще более укрепился в тюрьме. На суд приходили политики оппозиционных партий, религиозные деятели, юристы, представители культуры, и горячую поддержку выражали сами студенты. Казалось, что мы стали героями.