Чтобы помнить

Я не хочу признавать очевидного, прогоняю странную реакцию тела, не верю сама себе, зажмуриваюсь, надеясь, что острая потребность в Аяксе, в его прикосновениях, в его мощном теле надо мной, во мне, — что так умело и ярко умеет возносить в другой мир, что хочется умереть, чтобы больше никогда не возродиться, оставшись навсегда запечатанной в мужчине, — пройдет, стоит мне оказаться подальше от него… тогда, быть может, я попытаюсь забыть обо всем плохом, что он сделал, попытаюсь снова жить, а не пытаться выжить… Я хочу кричать в ответ на его шепот, но он не дает, закрывает рот ладонью. Я не вижу его лица, наверное, мы на его корабле, а не на планете, отсюда снова потеря зрения, но мне и не надо видеть, чтобы прекрасно помнить вид его лица, а особенно — ненавистное выражение, когда он считает себя победителем. И это недалеко от правды, ведь он добился, чего хотел — моей нездоровой тяги к нему. И хоть я ненавижу это обстоятельство всей душой, но… когда его рука, сминая грудь, дотрагивается до моего тела, воспоминания ночи тут же врываются в сознание, сметая напрочь все щиты. Что-то во мне отчаянно желает, чтобы он продолжил, но я этой мысли не позволяю развиться, открещиваюсь от нее, пытаясь вспомнить последнее его наказание, но даже это не охлаждает мое тело, оно уже разбужено от долгой спячки. Помутнение рассудка, не иначе, ведь не могу же я на самом деле так отчаянно желать его? И все же жар, похожий на зуд покалывает между ног острыми иглами, напоминая о том, кто всему виной.

Дергаюсь, намереваясь все же вырваться из его настойчивых объятий, и у меня получается. Аякс отпускает, но не надолго, ведь услышать он меня не хочет или не желает. Когда мои попытки отстоять себя ударяются о глухую стену его непринятия, на меня обрушивается вся плачевность моего положения. Злость на его нежелание меня отпускать, на его слова и убеждения, — в том, что желаю его и нуждаюсь в нем, да — он прав, но я не хочу верить в это странное помешательство, я просто не могу, — сменяется обреченностью, горечью осознания и невыносимой болью. Неужели теперь моя жизнь будет зависеть только от него? Только от его слов? Его действий? Его благосклонности? Слезы скатываются из глаз, неконтролируемые всхлипы сотрясают тело крупной дрожью. Я хочу быть сильной, но как мне противостоять ему? Когда моя жизнь в его руках, особенно после покушения на него и его спасителей. Он ведь мог убить меня, но не убил, он ведь мог посадить меня под замок, чтобы снова и снова наказывать, как только он умеет, но Аякс не сделал и этого. В какой-то мере я понимаю, что заслужила, какой бы он не выбрал вид, наказание, и все же не жалею о своем поступке. Да, я не попала. Я ведь и не стреляла никогда, но я хотя бы попыталась бороться. А сейчас я понимаю, насколько бесполезна моя борьба, когда моя судьба зависит только от его решения. Я не смогу уйти сама, а он не собирается отпускать, надеясь… на что он вообще надеется? Чего ждет? Что я брошусь в его объятья и добровольно раздвину ноги с восхищением и благодарностью, приму своего хозяина? Быть может, разбуженные инстинкты и понукают меня на необдуманные действия, вызывают неожиданные реакции тела, но я ведь не просто животное, у меня есть свое мнение, свои потребности, как свободного крокса, а не безвольной рабыни, с которыми Аякс никогда не будет считаться останься я с ним, а ведь я могу остаться…

Он может заставить меня, если захочет, или — снова оплести своими обещаниями, как самыми хитроумными сплетениями, словно сетями, чтобы я поверила ему. Ведь как бы не открещивалась от этой мысли, я отчетливо понимаю, что без него будет сложно. Да, я как-то выжила, пока Аякс приходил в себя, но после стычки со зверем понимаю, что мне просто повезло. Мелькает даже глупая мысль довериться ему, его словам о моей свободе, выторговать для себя более выгодные условия нашего сожительства, быть может, он даже согласится, не притрагиваться ко мне без моего согласия, но я тут же сметаю эти мысли, как что-то нереальное. Я ведь не знаю ни законов, что действуют на его планете, ни отношения его сородичей к бывшим рабам, а есть ли у них вообще свобода для рабов?.. Что-то подсказывает, похожее на интуицию, что для таких воинов, как Аякс не существует послаблений ни для кого и рабам одно место, как он учил меня в колонии — у ног хозяина. Это сейчас он говорит, что я свободна, не отрицает моего статуса, отпускает, когда вырываюсь, и все же… что ему стоит схватить меня и взять силой? Что его ограничит от нарушения обещания? Ведь может же быть такое, что стоит мне оказаться у него дома, прибыть на его планету, как свобода станет иллюзорной, заканчивающейся дверями его спальни, и извечное место на коврике в ожидании его внезапно желанной ласки, станет единственным, чем я буду жить? А я не хочу этого, но разве у меня есть выбор?