Чтобы ахнули

Практических психологов тогда никто не знал и не пользовал, их заменяли месткомы, профкомы и парткомы, но не такова была Мила, чтобы доверить свое личное дело кому-то. Жизнь ее убедила: хочешь сделать что-то хорошо, сделай сам. И вот настал роковой момент, когда бездонная чаша ее терпения переполнилась. Из последней командировки, куда вместе с Пилюгиным отправили институтскую королеву красоты Риту Незлобину, Илья вернулся в приподнятом настроении. Рита тоже сияла. Платиновые волосы молодой хищницы покрывали широким веером открытые плечи полупрозрачной блузки, сквозь которую победно просвечивала упругая молодая грудь. В обед Мила прогулялась в аптеку. Вернувшись, распахнула дверь в соседний отдел, деловым шагом подошла к рабочему месту оторопевшей Риты, достала из кармана пузырек зеленки, открыла и аккуратно вылила все его содержимое на макушку платиновой блондинки. Сослуживцы, слегка разморенные после обеда, резко встрепенулись, получив редкую возможность лицезреть мексиканские страсти, тем более что никаких сериалов то время по телевизору не показывали. Незлобиной пришлось взять отпуск на две недели за свой счет, а потом опозоренная красотка и вовсе перевелась в филиал института в Подмосковье. Больше на Пилюгина никто не покушался, да и сам он сильно присмирел с того случая.

* * *

Дима блестяще сдал выпускные экзамены и поступил в МГУ на физфак. И тут Мила всполошилась: до выхода в свет ее лучшего произведения от брачного союза с Пилюгиным оставался всего месяц, а приличной одежды у парня не было.

— Дмитрий Ильич, сыночек, что ж ты молчишь? Ходишь в одном и том же, за папой вещи донашиваешь и молчишь!

Дима растерянно развел руками. Он давно превратился из «гадкого утенка», очкарика-задохлика, чьи руки и щеки вечно были в чернилах, в высокого и стройного брюнета с длинными, вьющимися, как у папы, густыми локонами. Мама все его школьные годы так была занята сохранением семейного уклада и воспитанием младших детей, что Дима рос без всякого пригляду. Одежду занашивал до дыр, пока мама не покупала такую же, но на размер больше. Деньги в семье были, но уходили в основном на питание и книги. Мила считала, что на качестве еды экономить нельзя: лечиться встанет дороже, а книги — святое.

Мысленно отругав себя, Мила взялась за преображение первенца. Ей стало ясно, почему Дима до сих пор не пригласил ни одну девушку на свидание. Мама тут же помчалась заводить знакомства в мужском отделе универмага. Илье Ильичу красиво одеваться давно не полагалось, а Диме — в самый раз. На следующий день Мила торжественно преподнесла сыну мужские французские туфли из телячьей кожи:

— Вот! Примерь-ка.

— Мам, вот это да, какие мягкие! Эти ботинки даже разнашивать не придется…

— Разумеется, Франция! И выбрось свои потрепанные кеды, чтоб я больше их не видела.

— А эти ботинки… они такие… нарядные, светлые… цвета кофе с молоком, подошвы желтые, на них же грязь сразу будет видна… — Брат Тима завистливо вертел в руках один ботинок.

— В отличие от тебя, Дима по грязи не шлендает, ему можно светлое покупать!

— Спасибо, мам, мировые туфли, — благодарно улыбнулся Дима. — Дорого?

— Да нет, тридцатка, — Мила повернулась к мужу, — фарцовщики содрали бы сотню, но это — госцена, Лидка достала — у нее свояченица в военторге работает.

— Я тоже от таких не отказался бы, — мечтательно погладил французскую кожу Пилюгин-старший.

— Диме туфли нужны по делу — ему с девушками надо встречаться, а ты свою норму по свиданиям уже выполнил.

Илья Ильич покорно кивнул и спрятался за газетой «Советский спорт». Дима, не снимая обновки, отправился в соседнюю булочную за хлебом. Вернулся не скоро — прошелся по району.

Протирая замшей запачканные районной грязью новые туфли, Мила вздохнула:

— Пожалуй, кеды выбрасывать пока не будем, по нашим улицам можно и в кедах ходить. — Она полюбовалась туфлями и убрала их в коробку. — В университет в них пойдешь первого сентября.

— А как же бегать на свидания? Вдруг девушка нашей районной окажется? — Илья Ильич подмигнул Диме.

— Насчет свиданий мы сами разберемся… без специалистов, — отрезала Мила. И тоже подмигнула Диме.

1980-е годы

Незаменимый миксер

Инна с Толей мечтали родить девочку, хотя по форме живота и каким-то косвенным признакам врачи предрекали мальчика. Когда Инне после долгих мучительных родов показали ребенка, она оцепенела. «Какой странный мальчик», — думала она, разглядывая сквозь пелену пота красное сморщенное тельце.

— Мамаша, ну что, говори, кого родила-то? — Акушерка вертела перед Инной младенца, требуя ответа. — Ну, скорей…

— Кажется, девочка…

— Господи, я уж думала, ты слегка свихнулась от потуг…

— Но врачи диагностировали мальчика…

— Да что они там в этих женских консультациях понимают, тоже мне, специалисты…

После недолгих счастливых раздумий девочку назвали Надеждой. Надя казалась чистым ангелом — голубоглазым, улыбчивым, с ямочками на щеках и пухлых локоточках.