«Что значит имя?»

— Обе? — резко спросил я.— А кто остался за столом выдачи?

Сюзен легонько дернула плечиком, словно это не имело никакого значения:

— Мы могли все видеть через дверь Если бы кто-нибудь подошел к столу, то одна из нас его обслужила бы.

— А кто подошел?

— Никто. Сейчас пересменка. Пожалуй, здесь никого и не осталось.

Под «пересменкой» она подразумевала, что весенний семестр окончился, а летний еще не начался (в тот день я много еще чего узнал из университетской жизни).

Дальнейшие сведения, сообщенные Сюзен, были довольно куцыми. Налили заварку, положили сахар..

Я прервал Сюзен

— Вы обе пьете чай с сахаром?

Сюзен ответила раздельно и медленно:

— Да. Но в моей чашке сахара не было.

— Почему?

— До сих пор она никогда не забывала о сахаре. Она знает, что я пью чай с сахаром Я сделала глоток или два и хотела сказать ей и взять сахар, понимаете, и тогда…

…Тогда Луэлла Мэри издала странный, приглушенный крик, уронила чашку и через минуту умерла Дальше все. как по нотам. Сюзен начала кричать, и в итоге сюда прибыли мы.

Предварительная работа прошла гладко: сделали снимки, взяли отпечатки пальцев, всех людей, находившихся в здании, поименно переписали и распустили по домам Причина смерти была ясна — цианистый калий. Источник тоже ясен — сахарница Содержимое сахарницы изъяли для лабораторного анализа.

В момент смерти Луэллы Мэри в библиотеке было шесть посетителей пять студентов, которые, в зависимости от характера, были либо испуганы, либо растеряны, либо мучались от тошноты. Шестым был маленький посторонний пожилой человек Он говорил с немецким акцентом и не имел никакого отношения к университету. Он был и испуган, и растерян, и чувствовалось, что его тошнит от виденного.

Хэтавей гуртом вывел их всех из библиотеки. Было решено загнать их в холл и держать там, пока мы не сможем опросить подробно каждого.

Один из студентов оторвался от группы и прошел перед моим носом, даже глаза на меня не скосив. Сюзен бросилась к нему и ухватилась за рукав выше локтя

— Пит! Пит!

Сложен Пит был как боксер, хотя, судя по его неиспорченному профилю, к рингу он ближе чем на милю не приближался никогда. На мой взгляд, он был слишком красив Впрочем, я завистлив.

На Сюзен Пи г тоже не смотрел. Лицо его внезапно изменилось, красота стерлась — ее сменила маска ужаса. Прерывающимся голосом он выдавил с трудом:

— Каким образом… Лолли…?

— Я не знаю…— Сюзен тщетно пыталась поймать его взгляд. — Я не знаю…

Пит вырвал свою руку у Сюзен, так и не взглянув на нее. Все это время он смотрел куда то поверх ее головы. Хэтавей тронул его за локоть, и Пит позволил увести себя

— Поклонник? — спросил я

— Что? — Сюзен с усилием оторвала взгляд от уходящего студента.

— Он ваш поклонник?

Руки у Сюзен дрожали:

— Мы встречаемся ..

— Насколько это серьезно?

— Это очень серьезно,— прошептала она.

— Вашу напарницу он тоже знал? Он назвал ее «Лолли»…

— Ну и что?…— дернула плечиком Сюзен.

— Хорошо, скажем так: а с нею он встречался?

— Иногда.

— И это было серьезно?

— Откуда я знаю? — Сюзен сказала как отрезала.

— Ну, ну, ладно. Она вас ревновала?

— Какое это имеет значение?

— Кто то смешал цианистый калий с сахаром и положил толику этой смеси только в одну чашку. Предположим, что Луэлла Мэри настолько вас ревновала, что попыталась отравить вас, дабы расчистить поле для себя и нашего приятеля Пита. Допустим, что при этом она по ошибке взяла не ту чашку..

— Форменная чепуха! Этого Луэлла Мэри ни за что бы не сделала,— произнесла Сюзен, но ее губы сжались, а глаза сверкнули Кстати, ненависть в голосе женщины я тоже распознаю легко.

В этот момент вошел профессор Родни Он был первым человеком, которого я встретил в этом здании, и он мне не понравился, и за время, прошедшее с момента гой нашей встречи, нравиться мне еще не начал.

С места в карьер Родни известил меня, что, видите ли, сейчас он в университете старший.

— Старший сейчас я, профессор,— возразил я.

— Во всем, что касается расследования, пожалуй, так,— сказал он — Но у меня есть определенные обязанности перед ректором, и я намерен их исполнить.

И хотя видом он был похож не столько на аристократа, сколько на лавочника, он все же ухитрился — надеюсь, вы улавливаете мою мысль — посмотреть на меня так, будто я был у него под микроскопом, а он разглядывал меня сквозь окуляр.

— Миссис Неттлер находится в моем кабинете,— сказал он.— Она узнала об этом по радио и сразу же пришла сюда. Она очень взволнована. Вы поговорите с ней? — У него это прозвучало как приказ.

— Приведите ее сюда, профессор,— у меня это прозвучало как разрешение.

Миссис Неттлер находилась в состоянии, обычном для пожилых женщин, когда они волею судеб влипают в такие дела она не знала, то ли ужасаться, то ли изумляться тому, сколь близко грянула смерть. Когда она заглянула в каморку и увидела следы прерванного чаепития, то победил ужас. Труп к этому времени, впрочем, увезли.

Она плюхнулась на стул и начала причитать:

— Я сама пила здесь чай Могло случиться, что….

— Когда вы пили здесь чай, миссис Неттлер?— спросил я как только мог мягко.

Она повернулась на стуле и подняла голову: