Читаем Что-то пошло не так полностью

– Все! Баста! Назад возврата нет! Только не надо небылицы мне про лягушатников и макаронников рассказывать! Да чтоб попасть туда, я не только жаб, я кузнечиков согласен жрать… горстями, живьём… лишь бы взяли, лишь бы за своего приняли! Эх, засиделся я в этом болоте! – игриво потянулся сосед. – Засиделся! А там – жизнь ключом! Там – фсё! Побыстрее бы, поживее, силы нету больше ждать и терпеть!.. Вот кто меня поймет! Вот кто в меня поверит! А я, поверь, способен пасту с пармезаном оценить!

После этих слов сосед украдкой оглянулся по сторонам и, наклонившись почти к самому уху Богдана, доверительно прошептал:

– Я так думаю, Богдан, если менять, то все сразу, целиком, в комплекте, так сказать, в комплексе. И ты меня не осуждай! Не надо! Не за что! Думаешь, я не заслужил? Не достоин? Да я… Да они… Эх, если бы ты знал!.. А я ещё ого-го! В силе ещё, при здоровье! Надьке с девками квартиру оставлю, не обижу… Как мужик! А сам!.. Ох, заживу я теперь! По полной заживу! Увидишь! Мне ещё многие будут завидовать!..

В течение следующего получаса Николай, багровея и пыхтя, воинственно размахивал руками, доказывая свою несомненную важность и исключительность. Потом энтузиазм его понемногу пошёл на спад – то ли боевой дух иссяк, то ли доказательная база исчерпалась, и он уже совсем миролюбиво, но со значением, тыкая куда-то в небо указательным пальцем, произнес:

– Таких, как мы, ценить нужно! Чтобы потом не пожалеть!

На этом Коля, все ещё взволнованно подпрыгивая и подтягивая на ходу старое облезлое трико с пузырями на острых коленках, ушёл домой.

«Европеец…» – снисходительно думал Богдан, провожая взглядом возбужденного соседа и вспоминая его маленькую, неказистую жену, больше похожую на серую мышку, работающую на двух работах, чтобы прокормить семью – трех девочек-погодков и «бесценного» и «исключительного» мужа-поэта, лет десять, не менее, пролеживающего диван в ожидании творческого вдохновения. По-видимому, и Надя вздохнет с облегчением, и квартира, помнится, тоже её, от родителей по наследству досталась, так что все будет нормально – семья без Николая не пропадёт.

Вечером по телевизору показывали захват администраций уже по всей Украине, а вместе с ними – МВД, СБУ, оружейных комнат, казарм… Как ни странно, во всех этих массовых беспорядках участвовали не только радикалы, но и футбольные фанаты, и вопросов, за что им хлопали на Майдане, у Богдана больше не возникало. А дальше, прав был сосед, как покатило, как понесло, остановить, действительно, было невозможно.

Как-то очень незаметно, с ходу, студенты перестали посещать занятия, поменяв лекции в университетах на воздвижение баррикад и заработки в качестве протестующей против власти массовки. В Киеве, на главной площади страны, по своим и чужим стреляли снайперы, на Грушевского, возле стадиона «Динамо», политые коктейлем Молотова, живьём горели бойцы «Беркута». В соседней области главу администрации приковали наручниками к сцене местного Майдана, и, поливая его холодной водой на февральском морозе, требовали стать на колени и извиниться за содеянное. Правда, за что извиняться, ему не объяснили, тем более, работал человек на должности главы чуть больше месяца. Потом на дорогах страны появились блокпосты, а в городах – вооруженные отряды самообороны…

Пиком революции стал захват оппозицией власти и побег из страны президента, который не стал ждать для себя повторения судьбы Кадафи. Казалось, все, конец, победа! Оказалось – только начало трудного пути.

…«Минивэн» немилосердно трясло. Старая изношенная подвеска тяжело вздыхала на ухабах, обещая рассыпаться при первой же подвернувшейся возможности. Далеко позади остались горы, уютные местечки у их подножья, и маленькие села с домашними часовенками и статуями Божьей матери у дороги. Богдан без устали крестился на святой образ, читал молитвы и просил у Святой заступницы мира для страны, для семьи, для всех, кого знал и встречал.

Через несколько часов поездки голова его распухла от запаха солярки и дорожной болтанки, потом на смену возмущению по поводу качества топлива и асфальта пришло полное отупение и безразличие. Сонно покачиваясь в такт движению машины, он отрешенно смотрел, как огни фар, время от времени подпрыгивая и мелко вздрагивая, медленно плывут в густой зеленой пелене, похожей на маслянистую воду реки из его детства.

Ему было почти двенадцать, когда лодка, раскачиваемая его разыгравшимся другом, неожиданно резко накренилась, легла на борт, и, на мгновение застыв в воздухе, будто решая, в какую сторону упасть, тяжело рухнула кверху днищем, накрывая его своим весом. Он даже не успел испугаться, просто опускался на дно реки, удивлённо наблюдая, как в жирно-зеленой жидкости, напоминающей постное масло, лениво уползают вверх прозрачные воздушные пузырьки…

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне