Читаем Что-то остается полностью

— Слушай, Ирги. Я сейчас подумала… Ирги, мне недолго осталось учиться в Бессмараге. В мае — выпуск у девочек, я уеду с ними. Ирги, обещай не отказываться сразу, — цеплялясь за руку мою и за имя — что ж ты предложить-то хочешь? — Подумай сперва. Хорошо подумай, — сглотнула и выпалила: — Ирги, я хочу, чтобы ты и Стуро поехали со мной.

— Куда? — улыбнулся я, — В Итарнагон? — то ей суд общинный над Кайдом с собутыльники, то вон — еще похлеще, — Окстись, Альса. Язычник и тварь? Что скажет отец Дилментир?

— Меня не интересует мнение отца Дилментира, — бросилась в бой барышня наша, — Кстати, он не такой фанатик, как можно было бы ожидать. Между прочим, ты думаешь в Итарнагоне одни последователи Истинной Веры живут? Сплошные лираэнцы? В Итарнагоне половина населения — гироты. Такие же язычники, как и ты. А у нас, вокруг Треверргара, вообще сплошняком гиротские деревни. Провинция, трое суток до столицы, — сжала крепче клешню мою, — Ирги, отказаться ты всегда успеешь. Надо подумать, что мы можем сделать, а потом отказываться.

— Хорошо, — смирился я, — Я подумаю.

Придется выдержать серьезную осаду. Между прочим, сперва надо Стуро спросить. И, если он захочет… В конце концов, Иргиаро, тебе-то терять нечего.

— Вот и ладно, — Альса отпустила мою руку, — Я тоже подумаю. Сейчас уже поздно, надо идти. Завтра поговорим. Только, Ирги, давай по-честному, — ухватила меня за рукав, — Когда я приду — не прячься от разговора.

— Хорошо, — я фыркнул в усы.

Вот уж что-что, а вилять не стану.

Как сказал Стуро — пришло время.

Только вот — какое?..

<p>Альсарена Треверра</p>

Я спускалась к Косому Узлу, потом поднималась к Бессмарагу, и всю дорогу старалась не думать. Рано еще. Рано.

Ночью, конечно, я не засну. И не только потому, что успела выспаться. Буду ворочаться и Бог знает, до чего додумаюсь. А койки не избежать — что еще делать ночью в монастыре? Только молиться в пустой холодной церкви. Но я еще не чувствовала в себе силы на такой подвиг. Библиотеку Роза запирает перед вечерей, ключей у нее не допросишься: Роза безумно боится пожара. В комнате шуршать и жечь свет не годится, я не одна живу. Следовательно — что? Следовательно, я сейчас иду в лабораторию и беру коробку со снотворным. А заодно посмотрю, что там есть для нейтрализации оного.

Для нейтрализации оного. М-да. А с чего ты взяла, подруга, что тебе будет нужда нейтрализировать снотворный эффект? С чего ты взяла, что крылатому герою по душе целоваться с трупоедицей? Ушел ведь, даже не дождался, когда я проснусь.

Ирги голову заморочила. Какой черт за язык тянул? Выдумала, действительно — некую личность с темным прошлым да кровососущую тварь — в Итарнагон тащить. Хорошо еще, если их просто развернут на границе…

Рефлексирую. Хватит. Хватит!

Стиснув зубы, я толкнула створку тяжелых монастырских ворот. Из привратницкой выглянула Верба.

— А, Альсарена, наконец-то. Зайди-ка в комнаты гостей. Там к тебе посетитель приехал.

— Какой еще посетитель?

Она пожала плечами:

— Почем я знаю? Мужчина, в летах уже, здоровенный. Простолюдин по выговору, но одет добротно. Вооруженный к тому же. Верхом приехал, да еще лошадку с собой в поводу привел. Что ты глазами хлопаешь?

— Не могу сообразить, кто это…

— Чего соображать, иди да посмотри. Большущий такой инг, борода стриженная…

— Инг?

— Может, не инг, какое мне дело? — Верба рассердилась, — Он со мной по-людски разговаривал, на лиранате. Ростом с версту, сам белесый, а может, седой, рожа красная…

Я уже спешила к нашему корпусу, где находились гостевые комнаты. Пробегая мимо больницы, наткнулась на Малену.

— Ты куда?

— Туда!

— А, правильно. Там к тебе приехали. Слушай, увидишь Ильдир, скажи, чтобы шла скорее в конюшню. Знахарский внук заявился, из Лисьего Хвоста, у него жена никак не разродится…

— Хорошо, хорошо, — я промчалась мимо.

Комнаты для приезжих часто простаивали пустыми — чужие в Бессмараге большая редкость. Теперь же дверь туда была приотворена, внутри горел свет и доносились голоса.

Я остановилась на минутку, прислушиваясь. Женщина и мужчина беседовали по-ингски. Ни слова не понять, но голоса узнаваемы. Женский принадежал Ильдир. А вот мужской…

Мужской словно прилетел из прошлого, из детства моего, из ранней юности. Медлительный, глуховатый бас. Знакомый и любимый не менее, чем голос отца.

Имори!

Отшвырнув дверь так, что та грохнула о стену, я ворвалась внутрь. Двое сидели у разожженного камина, за столом, Ильдир держала в руках листок бумаги. Мужчина резво вскочил, профессиональным движением заслонив собой собеседницу. Он был очень высок, и очень широк, и двигался с удивительной для своей массы скоростью. Он еще не завершил полуоборота, как лицо его просияло, а руки, каждая толщиной со среднее бревно, протянулись навстречу.

Я вознеслась под потолок, к огромному, как таз, лицу, обрамленному льняной косматой гривой. И завизжала от восторга.

— Имори!!!

— А вот и золотко мое припожаловало!..

Перейти на страницу:

Похожие книги