Читаем Что-то остается полностью

Что-то остается

Потом меня чуть заметно тряхнуло — и полянка, и окружающий ее лес провалились вправо и вниз. Я вскрикнула. Обнимающие руки сжались крепче.

— Держись!

Странно измельчавший пейзаж протанцевал плавный пируэт, раскланялся во все стороны и сгинул, а на его месте развернулась слепящая синева. Потом совсем рядом, сбоку, чередой проплыли блистающие зубцы Алхари. Потом жесткие волосы снова засыпали мне лицо, и я зажмурилась.

Так было хуже. Мне казалось, я падаю спиной вперед, зачем-то обхватив руками и ногами падающее вместе со мною существо.

— Держись! Спускаемся!

Ветер уперся ладонями в позвоночник. Крылья сменили плоскость, разрезая студенистый воздух, как два ножа. Откуда-то снизу, кружась, всплывала долина в кольце гор. Я с трудом сглотнула — отпустило заложенные уши.

— Ноги! Не опускай ноги!

Сизые горы, испятнанные белым и черным, пологой спиралью вознеслись вокруг. Свитые в косу волосы Мотылька взлетели прямо в зенит.

Мягкий толчок, пробежка. Еще один толчок, посильнее — в спину. И еще один — в грудь.

Ветер смолк, будто выдохся. На мне грузно шевельнулся Мотылек, сполз в сторону. По всему телу неуклюже протащилось полусложенное крыло.

— Альса, эй…

В глаза лилась лазурь. Расплывалось темное пятно головы на ее фоне.

— Альса, ушиблась?

— Нет.

— Вставай.

Я моргнула. Остывшие слезы пролились по вискам, уползли куда-то за уши. Он, склонившись, внимательно глядел на меня. Он тяжело дышал, оттягивая пальцем воротник.

— Я никогда не летала, Мотылек.

— Стуро, — поправил он. Слизнул с верхней губы пот, — Стуро. Скажи — Стуро.

— Стуро.

Он опустился на корточки, осторожно посадил меня в снегу. Пейзаж дрогнул и качнулся.

— О-ох…

Стуро привалил меня к плечу, вытряхивая снег из капюшона.

— Ничего, Альса. Сейчас пройдет. Надо посидеть… отдохнуть…

Мое дыхание скапливалось в спутанных его волосах, у самой шеи. Там было жарко и влажно. Ворот рубахи приотстал, и оттуда, из складок одежды, пахнуло теплым, терпким, винным запахом пота, и другим запахом — пронзительно-опустошающим запахом весеннего ветра.

Я переместила голову, и губы мои попали точно в яремную ямку, между ключиц. Стуро прекратил хлопать ладонью по моей спине и замер.

Мягкая пульсация крови. Губы щекотало. Я снова поцеловала — чуть повыше. И еще раз — в горло. Он сглотнул.

— Альса…

Я ощутила легкую вибрацию только что родившегося звука. Нестерпимый тонкий зуд — я едва не закричала. Стуро закинул голову, словно нарочно продлевая мне путь. Я прошла его, шаг за шагом, медленно, растягивая этот ошеломляющий момент, когда еще не нужны ни слова, ни объяснения. Я добралась до нежнейшего беззащитного местечка под челюстью, и тут ладони его стиснули мою голову и развернули лицом вверх. Я увидела его глаза, и скулы, и капли влаги на лбу и на крыльях носа.

Ах, милый, не надо говорить. Пожалуйста, не надо.

Ничего кроме «Альса, Альса» выговорить ему не удалось. Впрочем, мой лексикон оказался еще беднее:

— М-мм-м!.. — замычала я требовательно.

Губы его смешно сморщились, сложились дудочкой. Он протянул их, будто ребенок, дарующий ритуальную ласку, склонил голову набок, чтобы не столкнуться со мной носом. Я приняла его губы, неожиданно жесткие и сильные, и малость опешила от их уверенного захвата. Царапнул заживший шов, язык, жаркий, как лепесток огня, скользнул под мой, а я вдруг встретила четыре ледяных лезвия и вздрогнула, широко открыв глаза.

Щека его размывалась в оливково-смуглое пятно, над ней чуть яснее вылепливались отороченные черной бахромой удлиненные веки, а из щели между ними изливалась тьма. Я закрыла глаза.

Меня поразил иссушающий, чуждый вкус его слюны. Во рту все вспыхнуло, пробрав меня дрожью, затем окатило мятным холодом, вытянув судорогой во второй раз.

Вот это да! Я чувствовала, что растекаюсь студнем. Никогда со мною такого не случалось. Он настоящий колдун. Демон. Вампир. Я засмеялась, но смеха не услышала.

Стуро, Стуро. Твое имя, как заклинание. Я теперь могу призывать тебя, как алхимик призывает эфирное существо, но без пентаграммы, без волшебных снадобий, без жертвенного алтаря, просто окликнув.

Стуро, явись. Стуро, служи мне. Стуро, люби меня… пожалуйста…

<p>Ирги Иргиаро по прозвищу Сыч-охотник</p>

Редда стукнула по полу хвостом раз, другой. Значит, шаги принадлежат Стуро или барышне. Скрип двери, шебуршание в сенях.

О Рургал.

Вошел Стуро с Альсареной на руках.

Я вскочил, опрокинув табурет:

— Что? Кто?

Стуро мрачно буркнул:

— Ничего. Все в порядке.

— Ранена? Упала? Да что ты, как пень!

— Не упала. Не ранена, — он свалил барышню на сундук, словно куль с тряпьем, развернулся и утопал прочь.

Редда глянула на меня, я кивнул, и собака скользнула в неплотно прикрытую дверь вслед за парнем.