Что такое жизнь?

На мой взгляд, это лучший объект для сравнения с загадочной двойственной ролью сознания. С одной стороны, сознание – художник, создатель целого; однако в законченной работе оно – лишь малозначимое дополнение, которое можно убрать без видимого вреда.

Если выражаться без метафор, придется заявить, что здесь мы столкнулись с одним из типичных противоречий, вызванных тем фактом, что мы до сих пор не смогли выработать приемлемый взгляд на мир, который не требовал бы удаления из него нашего собственного сознания, сотворившего картину, где ему самому нет места. Попытки вернуть сознание в мир неизменно приводят к бессмысленностям.

Раньше я отметил, что по этой самой причине картина физического мира лишена тех чувственных качеств, что составляют предмет знания. Данная модель бесцветна, беззвучна и неощутима. Таким же образом и по той же причине мир науки избавлен от – или лишен – всего, что имеет значение по отношению к сознательному созерцанию, восприятию и ощущению предмета. Я имею в виду в первую очередь этические и эстетические ценности – ценности любого рода, все, что связано со значением и масштабом представления. Это не просто отсутствует в чисто научной точке зрения, но и никак в нее не укладывается. Если, подобно ребенку, раскрашивающему черно-белые картинки, попытаться применить эти ценности к науке, ничего не получится, поскольку все, что входит в мир моделей, приобретает форму научного утверждения факта – и становится неверным.

Жизнь ценна сама по себе. «Почитайте жизнь» – так выразил Альберт Швейцер[77] основополагающую заповедь этики. Природа не испытывает почтения к жизни. Обращается с ней как с наименее ценной вещью в мире. Производимая во множестве, она почти вся быстро уничтожается или становится пищей другой жизни. Это и есть лучший способ получения постоянно обновляющихся жизненных форм. «Не мучай и не причиняй боль!» Эта заповедь природе неведома. Ее творения истязают друг друга в непрерывной борьбе.

«Ничто не благо и не зло по своей сути; мысль делает его таковым». Ни одно природное явление само по себе не является хорошим или плохим, красивым или уродливым. Ценностей нет, как нет смысла и цели. Природа действует не преднамеренно. В немецком языке, говоря о целенаправленном (zweckmässig) приспособлении организма к окружающей среде, мы понимаем, что это лишь удобная фигура речи. Воспринимая ее буквально, мы заблуждаемся – в пределах собственной картины мира. В ней существует только причинная связь.

Наибольшую боль причиняет полный провал наших научных исследований вопросов, касающихся значения и масштабов всего представления. Чем внимательнее мы к нему присматриваемся, тем бессмысленнее и глупее оно выглядит. Очевидно, идущее представление обретает смысл в сознании зрителя. Но то, что говорит по этому поводу наука, абсурдно: сознание будто бы создается тем самым представлением, которое смотрит, и исчезнет вместе с ним, когда солнце наконец остынет и земля превратится в ледяную пустыню.

Позвольте упомянуть о печально известном научном атеизме, который, разумеется, попадает в ту же рубрику. Науку упрекают в нем снова и снова – и незаслуженно. Ни один личный бог не является частью мировой модели, она возможна лишь при условии удаления из нее всего личностного. Мы знаем, что божественное переживание столь же реально, как непосредственное чувственное ощущение или собственная личность. Подобно им, богу нет места в пространственно-временной картине мира. Я не нахожу бога в пространстве и времени – вот что скажет вам честный натуралист. И за это его порицает тот, чей катехизис гласит: господь есть дух.

Глава 5 Наука и религия

Может ли наука пролить свет на религиозные вопросы? Могут ли результаты научного исследования внести вклад в развитие разумной и удовлетворительной позиции по отношению к насущным вопросам, что порой мучают каждого из нас? Многим, особенно здоровым и счастливым молодым людям, удается надолго отстраниться от этих вопросов; другие, люди преклонного возраста, смирились с тем, что ответа нет и искать его не следует, в то время как третьи всю жизнь страдают от этой несообразности нашего интеллекта и мучаются страхами, созданными старинным суеверием. Я имею в виду вопросы, касающиеся «того света», «жизни после смерти» и тому подобному. Прошу обратить внимание, что я вовсе не пытаюсь ответить на эти вопросы, а лишь хочу пролить свет на скромный вопрос: может ли наука дать какую-либо информацию по данному поводу или помочь в наших размышлениях – для многих неизбежных – на сей счет.